И все-таки меня не покидало странное ощущение неизбежного приближения событий, напрямую связанных именно с алмазами, которые намеревалась с огромной выгодой для себя купить у повстанцев фирма русского эмигранта.
Глава двадцать вторая
За ужином
Когда оранжевое солнце стало фундаментально клониться к закату, капитан дал команду «стоп машина» и «Белая акула» до рассвета встала на якорь неподалёку от берега.
Все пассажиры, частично или полностью сменив гардероб, стали собираться в салоне-ресторане. Здесь к услугам богатых путешественников, кроме изысканного интерьера с обилием живой зелени и расположенным посредине зала круглым аквариумом, в котором среди водорослей медленно плавала метровая белая акула, были изысканные блюда, приготовленные виртуозом-коком, огромный выбор всевозможных напитков из бара, медленно льющаяся со всех сторон музыка и два игровых стола – с рулеткой и картами.
Мы втроём заняли столик, стоящий вплотную к аквариуму, выбрали из меню лобстеры в белом соусе, несколько видов овощных и фруктовых салатов, шоколад, нарезанные лимоны с сахаром, бутылку шампанского «Мадам Клико» и, подождав, пока стюард разольёт игристое вино и удалится, дружно подняли бокалы.
– Ну, за встречу! – с достоинством провозгласил Сергей. – Как говорят умные люди, все хорошо, что хорошо кончается! Я рад, что ты, старина, и ты, Машка, снова вместе, и жду не дождусь, когда вы пригласите меня на свою свадьбу. Можно надеяться?
– Конечно! – переглянувшись с Машей, утвердительно опустившей веки, весело сообщил я. – Вы с супругой будете нашими свидетелями.
– Ну, тогда непосредственно тост. – Хаммер демонстративно откашлялся, подёргав себя за кадык, решительно встал со стула и выдал сакраментальное: – Желаю, чтобы все! – после чего залпом опрокинул в себя содержимое бокала, сел, отправил в рот несколько крупных виноградин из салата, облизнулся, подняв вверх большой палец, и потянулся за стоящей в ведёрке зеленой бутылкой. – Помнишь главную фразу Карела?!
– А то! Господа, не вижу повода не выпить! – озвучил я излюбленную поговорку нашего бывшего сослуживца по ВМФ и тоже приложился к шампанскому, по достоинству оценив одну из старейших в Европе марок.
Вскоре стюард принёс новые блюда, и мы, перекидываясь шутками, с удовольствием приступили к ужину. Наверное, излишним будет упоминать, что качество еды оказалось просто восхитительным, а лобстеры – такими нежными, словно их с рождения выращивали исключительно для этого торжественного случая.
Царящая в салоне яхты атмосфера была похожа на идиллическую.
Две увешанные драгоценностями пожилые супружеские пары, канадская и американская, так же как и мы, ведя неспешную беседу, лакомились кулинарными творениями кока.
Итальянец и Барби, слившись в экстазе под популярную мелодию Леонарда Коэна «Танец в конце любви», медленно кружились на специальной площадке, отгороженной от остального зала полупрозрачной стеной из ползущих по деревянной лакированной рамке лиан.
Мулатка Илиана в серебристом облегающем платье и облачённый в форму с галунами улыбающийся капитан яхты, в компании ещё троих туристов, сидели возле зеркального бара, потягивая коктейли.
Сестры-близняшки Суареш, набрав гору фишек, играли в рулетку.
Высокий угрюмый негр в белом костюме с зажатой в губах трубкой и его грудастая, пышнотелая спутница с копной кучерявых чёрных волос на голове сидели за соседним от нас столом и, окутанные облаком табачного дыма, самозабвенно рубились в «блэк-джек», то и дело сотрясая свой угол громкими воплями радости или огорчения в зависимости от выпавшего количества очков.
Одним словом – тихий великосветский вечер, где каждый знает себе цену и умеет отдыхать так, чтобы не обращать внимание на окружающих.
Среди находящихся в салоне не оказалось только рыжего Хейно. С тех пор как он покинул палубу в самом начале круиза, прошло уже более шести часов, но ювелир так и не вышел из своей каюты. Почему – на этот счёт и у меня, и у Павлова уже были известные предположения…
– Что-то не вижу я среди тусующихся здесь денежных мешков нашего общего друга! – первым вслух произнёс Сергей, после расправы с сытным кальмарным деликатесом откинувшись на изогнутую мягкую спинку стула и оглядываясь по сторонам. – Не заскучал ли господин Морозоф-ф-ф в печальном одиночестве, сломленный сокрушительным ударом судьбы?
– Серёжа, я тебя прошу, не надо так, – тихо сказала Маша, назидательно посмотрев на довольного жизнью, улыбающегося Хаммера. – В любом случае Хейно не виноват в том, что случилось. Здесь только моя вина…
– Все, замяли тему, – довольно резко вмешался я, подняв над столом ладони. – Если кто-то очень сильно переживает из-за отсутствия здесь ювелира, пусть сходит к нему в каюту и поинтересуется его самочувствием! Хотя не думаю, чтобы наследник папиной империи вздумал повеситься на люстре из-за неудачи в личной жизни. Переживёт как-нибудь, ничего с ним не случится…
– Мне кажется, что он сегодня вообще не придёт в салон, – неожиданно сообщила Маша, посмотрев на нас по очереди. – Вполне возможно, Хейно сейчас занят серьёзными делами и ему не до развлечений.
– Ты имеешь в виду… стекляшки? – не считая нужным держать наше с Хаммером предположение при себе, раз о том же самом догадалась Маша, вполголоса спросил я.
– Да, – кивнула моя невеста. – Я уверена, что своему другу ты уже обо всем проболтался, так что страшной тайны стоимостью в три миллиона теперь не существует. Единственное, что сейчас от вас требуется, это держать язык за зубами. – Признайся, детка, ты с самого начала знала, что его встреча с курьером будет проходить здесь, на яхте, – с укором сказал Павлов, натыкая на вилочку дольку лимона и отправляя её в рот.
– Нет, я только сегодня об этом подумала, когда мы подъехали к пирсу. Яхта – идеальное и безопасное место для такой многочасовой кропотливой работы, как оценка алмазов. Уверена, так же решили и все участники сделки.
– У тебя есть какие-нибудь предположения, кто является курьером повстанцев? – поинтересовался я. – Не подумай ничего такого, солнышко, просто обычное любопытство. Не каждый день прямо у тебя под носом случаются такие грандиозные криминальные операции.
– Вряд ли это кто-нибудь из туристов, – серьёзно ответила Маша и отпила глоток шампанского. – Скорее, один из членов команды. Или стюард.
– Слушайте, а давайте приколемся – проверим: есть сейчас кто-нибудь у рыжего в каюте или ещё нет?! – пришла мне в голову безумная идея.
Приятно и необычно ощущать себя посвящённым в чужую тайну стоимостью аж в три лимона баксов, особенно если её истинные хозяева, принявшие все возможные меры конспирации, даже не догадываются, что тебе известно чуть ли не о каждом их шаге! Ничто на свете так не щекочет нервы, как адреналин. Уж кому-кому, а нам с Хаммером это известно уже шесть с лишним лет.
– Ты просто сошёл с ума, – заметно изменившимся голосом, в котором появились нотки недовольства, сказала Маша. – А если их незаметно охраняют? А вы будете вертеться рядом с каютой, в которой происходит оценка… На твоём месте, Глеб, я бы с такими серьёзными вещами не шутила.
