Спустившись по ступенькам вниз, я выглянул из-за угла. Чисто.
Осторожно ступая по ковровой дорожке и целиком обратившись в слух, я быстро подошёл к каюте под номером 4 и, остановившись напротив двери, прижался ухом к обшивающему её коричневому пластику.
И почти сразу уловил доносящийся с той стороны тихий, прерывистый шорох. Словно кто-то целенаправленно копался в вещах или же ворочался в постели, страдая от бессонницы.
Выждав ещё с минуту и убедившись, что внутри каюты действительно кто-то есть, я, превозмогая сотрясающую все тело мелкую дрожь и задыхаясь от стучащего с утроенной частотой пульса, собрался с духом и, взявшись за золотистую дверную ручку, несколько раз сильно дёрнул её на себя.
– Эй, ты, финик, открывай! – стараясь казаться сильно пьяным, потребовал я заплетающимся языком. – Открывай, сука, иначе сейчас дверь вышибу на хер!.. Я те, тля чухонская, покажу, как спать с моей… ик!.. невестой!
Возня за дверью мгновенно прекратилась. Я снова припал к ней ухом, пытаясь уловить хоть какие-нибудь звуки и разгадать их происхождение. Но в каюте воцарилась буквально гробовая тишина.
– Ты че, дрыхнешь там, что ли?! – уже более спокойно произнёс я, тяжело сопя и настойчиво дёргая ручку. – Или прикидываешься?! Ну, падло, погоди, я до тебя утром все равно доберусь! Коз-з-зел рыжий…
Ещё раз икнув, я отошёл от двери и, умышленно громко бормоча себе под нос нечто нечленораздельное, то и дело чертыхаясь, словно меня штормило из стороны в сторону, пошёл обратно, к ведущей на палубу лестнице.
Мои худшие подозрения подтвердились.
Если бы ювелир не знал о том, что на камушки, доставленные на борт яхты курьером повстанцев, кто-то всерьёз точит зубки, то ни за что не стал бы отмалчиваться, особенно услышав в свой адрес столь вызывающие и обидные слова. А узнать о готовящемся ограблении он мог лишь тогда, когда ему к виску приставили дуло пистолета… Следовательно, в его каюте уже побывали нежданные визитёры. И один из них до сих пор находится внутри.
Но зачем? Особенно в том случае, если товар уже перекочевал в лапы грабителей?..
На мгновение задумавшись, я не сразу заметил, что выход из носового каютного отсека был перекрыт появившейся в проёме массивной фигурой в белом форменном кителе с золотистыми пуговицами и нашивками.
У распахнутой двери, внимательно глядя на меня с высоты нескольких ступенек, стоял бармен, которого я видел за полированной стойкой во время ужина в салоне-ресторане. Этот здоровый, как трехстворчатый шкаф, светловолосый, по словам гида, европеец уже потерял белизну своей кожи. В настоящее время она была покрыта красивым бронзовым загаром.
Глядя на его спокойную, ничего не выражающую квадратную рожу, я вспомнил об упомянутых Илианой двух сотрудниках службы безопасности отеля, якобы сопровождающих яхту во время круиза. Если кто и подходил на роль секретного бодигарда богатых туристов, так это нависающий надо мной громила.
Если он один из вооружённых грабителей, мельком пронеслось у меня в голове, то эта встреча может оказаться для меня последней…
– Все нормально, начальник! – лениво замахав перед собой вялыми руками и состроив на лице доброжелательно-глупую, как у доставленного в ментовку безобидного бухарика, ухмылку, выдал я на «великом и могучем», прекрасно понимая, что этот жирный боров ни за что не врубится в смысл данной фразы: пришёл, мол, к корешу раздавить пузырь, а он, скотина, уже успел ужраться без меня и сейчас лыка не вяжет!
Видимо, поняв, что человек в таком состоянии вряд ли может представлять собой серьёзную проблему, бармен чуть расслабился, однако его глубоко посаженные зеленые глаза продолжали глядеть на меня холодно и оценивающе.
Не дожидаясь, как и положено пассажиру класса VIP, какой-либо ответной реакции со стороны обслуги яхты, я, сопя и шатаясь, стал подниматься по ступенькам. Причём все время продолжал бормотать себе под нос нелестные эпитеты в адрес «нализавшегося в одиночестве кореша».
Чем черт не шутит, вдруг по нелепой роковой случайности этот бройлер окажется бывшим гражданином бывшей страны Советов, знающим русский язык? Сейчас нашего брата где только не встретишь!..
Но, судя по озадаченному выражению лица, моя тирада явилась для амбала бессмысленной абракадаброй.
Выпуская меня на палубу, громила отошёл на шаг в сторону и даже успел подхватить надравшегося туриста, вдруг споткнувшегося о высокий металлический порог, за локоть.
– Я провожу вас до каюты, мистер, – ровным голосом настойчиво предложил бармен, пытаясь удержать меня, вырывающегося из чужих пальцев с обычной прытью «совершенно трезвого, в натуре» человека.
– Сам, бля, дойду! Отвали, моя черешня! – Я высвободил наконец руку, на которой после соприкосновения с железной клешнёй бармена завтра наверняка появится пара-тройка фиолетовых синяков, и изобразил на лице внезапное просветление, переходя на ломаный английский. – Лучше сгоняй, принеси мне из бара маринованный огурчик и бутылочку русской водки! «Столичную»! – Качаясь из стороны в сторону, прямо как камыш из известной застольной песни, я стал ватными руками шарить сначала по карманам пёстрой гавайской рубашки, а потом – шортов. – Где ж эта поганая зелень, мать её ети?..
По невероятному стечению обстоятельств в одном из карманов я действительно обнаружил смятую купюру достоинством в двадцать долларов. И это при том, что у меня никогда не было привычки рассовывать деньги куда попало. Во дела!
– На, хавай! – небрежным жестом я запихнул в нагрудный карман белого пиджака бармена бумажку, и тут мои пальцы наткнулись на что-то твёрдое, спрятанное под отворотом, со стороны сердца.
Ага, вот и машинка в кобуре нарисовалась! Хорош труженик стакана, ничего не скажешь!
– И чтобы через минуту был здесь, по-о-эл?! – грозно произнёс я, тупо вцепившись в амбала стеклянным, ничего не выражающим взглядом и до кучи ткнув в его могучую фигуру указательным пальцем. После чего демонстративно потерял к бармену интерес и, с трудом поддерживая равновесие, на заплетающихся ногах двинулся к носовому швартовочному кнехту, выказывая явное желание дождаться заветного пузыря на свежем воздухе.
На секунду растерявшись то ли от такой наглости, то ли по другой причине, громила продолжал топтаться у распахнутой двери, молча провожая меня колючими зенками до точки приземления. Я не мог этого видеть, но ощущал на своей спине его тяжёлый взгляд так отчётливо, словно это был направленный тепловой луч.
Интересно, подумал я, присаживаясь на ещё не остывший от дневного солнца кнехт, что этот бравый бодигард делал в каютном отсеке для пассажиров в такое позднее время? Насколько мне было известно, каюты команды и обслуживающего персонала расположены отдельно, на верхнем этаже надстройки, а доставка заказов входит в обязанности стюардов. Может быть, этот громила по ночам охраняет туристов? Или вооружённый стволом бармен – один из?..
