— Конечно. Как же иначе? Везде засветился, все его видели, и деньги по документам он уже получил тоже.
— Даже так! Хорошая работа, — Серега хмыкнул с оттенком восхищения, — значит, теперь дело за мной.
— Да уж, не подведи.
— Если я даже сильно захочу, у меня все равно не получится.
— Это почему?
— Не умею я подводить. Не обучен, — растянул губы в улыбке Савельев. — Что, кстати, Фархад еще не вышел на шантажистов?
— Как он может на них выйти, если они до сих пор не выдвинули требований?
— Тишина?
— Полная! Они вообще больше никак себя не проявили, — проворчал Войтовский. Его самого бесила эта неопределенность с бандеролью. Убрать Парфена — это хорошо, конечно. Спокойней будет. Но это далеко не полное решение вопроса.
— Вам не кажется это странным? — Рембо хитро сощурился.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Войтовский.
— Сопоставьте факты!
— То есть?
— Я думаю, что это дело рук самого Ванечки. Поразмышляй на досуге, Гена, — Серега подмигнул озадаченному банкиру, засунул барсетку под мышку и пожал протянутую руку.
* * *
Дискотека «Спираль» проходила в здании ДК «Юность». Сам Дом культуры располагался в парке Комсомольцев. Рембо сидел в машине, припаркованной на одной из аллей: «Удивительно, комсомольцев давно нет, организации тоже, а парк Комсомольцев есть». Впрочем, это была далеко не основная его мысль. Какие, на хрен, комсомольцы, если сейчас самое важное — это Парфен. Проколоться никак нельзя. Надо действовать четко по плану. Главное сейчас — поймать Ивана на выходе из машины. Потом будет сложно объяснить свое желание попасть в салон его автомобиля:
— А попасть надо обязательно, иначе весь план накроется медным тазом! — громко произнес Рембо.
Позади здания ДК была расположена платная автостоянка — кусок асфальта с сеткой по периметру. Туда-то и должен приехать Парфен. «Мерса» Рембо, стоящего метрах в восьмидесяти, оттуда практически видно не было. Кроме того, уже смеркалось. Светить машиной, ввиду специфики сегодняшней встречи, на стоянке не стоило.
Серега открыл окно и полной грудью вдохнул воздух с густым смолистым запахом хвои. Вокруг было полно елей. Ухоженные аллейки радовали глаз аккуратно постриженной травой. Покосился на пачку сигарет лежащую на «торпеде», но курить не стал.
Он нисколько не сомневался в успехе задуманной операции. Девяносто штук — хороший стимул в довесок к уже поостывшей мести: «Никуда тебе, Ванечка, не деться».
Рембо взглянул на часы: «Девятнадцать пятьдесят, пора». Он захлопнул дверцу и нажал кнопочку на брелоке. «Мерседес» мелодично пиликнул — центральный замок заблокировал двери. По дороге к автостоянке перевел часы на тридцать пять минут вперед.
К стоянке подошел вовремя, сразу вслед за БМВ Парфена. Белая «троечка» остановилась возле вахтерки. Окошко открылось, из него показалась рука с деньгами, в обратном направлении она скрылась с талончиком на парковку. Когда машина приткнулась на свободное место, Серега был уже не далее, чем в десяти метрах от нее. Дверца водителя открылась, из нее показалось удивленное лицо Парфена:
— Ты чего меня здесь встречаешь? Случилось чего? — он с опаской протянул руку Сереге.
— Тебя где носит?
— В каком смысле «носит»?
— В самом прямом. — Рембо раздраженно поднес часы к самому лицу товарища. — Половина девятого.
— Как полдевятого?
— Так полдевятого. Вовремя нельзя было приехать?
Парфен растерянно посмотрел на свои часы:
— Без трех минут восемь на моих, — он поднес руку с часами к уху, — идут.
— Хреново идут, значит! — продолжал наезжать Савельев, изображая крайнюю степень раздражения. — Можешь выбросить!
— Как выбросить?
— Молча!
— Это же японская механика?!
— Тогда выброси ее с песнями.
— С какими песнями?
— Любыми! «Шумел камыш, деревья гнулись».
— Не знаю такой песни.
— Я дам слова переписать…
— Может это у тебя что-то с часами? — Парфен нагнулся к приборному щитку. — Точно, это твоим двух камней не хватает.
Серега тоже засунул голову в салон автомобиля:
— Двадцать часов одна минута… Удивительно, что это с ними? — он снял часы с руки и отвел стрелки назад.
— Вот видишь, а ты на мою пунктуальность грешил, — обиженно сказал Парфенов. — А дело оказалось в твоем хронометре.
— Прости, Ваня. Нервы ни к черту. — Савельев обошел машину и залез на пассажирское сиденье. — Давай, посидим здесь пару минут. Набегался сегодня, как собака. День какой-то дурацкий выдался. Еле ноги таскаю.
— Давай. — Иван согласно кивнул и залез внутрь.
— В банке все в порядке? — Серега аккуратно прикрыл дверь.
— Нормалек. Все оформил.
— Деньги мне нашел?
— Есть немного.
Парфен достал бумажник, зашуршал зелеными купюрами:
— Сега, полторушка. Извини, сегодня не смог больше наскрести, завтра к вечеру отдам остальные. Уже все.
— Ничего, до завтра дотяну как-нибудь.
— Спасибо.
— Не за что, — пряча деньги, кивнул Рембо.
— Как это «не за что»? Ты для меня…
— Ладно, Вань, не стоит. Лучше посмотри, какая вещь. Произведение искусства, — он показал правой рукой влево вперед.
— Ты о чем? Какое произведение искусства? — не сразу сообразил Иван, вглядываясь в направлении жеста Рембо.
— Я о машине, — Савельев внимательно следил за компаньоном. — Ты не совсем туда смотришь, вон там левее…
С той стороны двигалась спортивная «Мицубиси» красного цвета. Парфен даже привстал с сиденья, чтоб лучше разглядеть петляющую между рядами машин навороченную японскую тачку. Серега в этот момент молниеносно подсунул под водительское сиденье небольшую прямоугольную коробочку.
— Да, клевое точило, — Иван повернулся к собеседнику, его глаза горели азартом. — Хотел бы иметь такое?
— Ну, разве что третьей или четвертой машиной в гараже, — усмехнулся Рембо. — Мой «Мерин» меня полностью устраивает. Во всяком случае, пока.
— Это да! Любой нормальный человек должен иметь машин пять-шесть… — размечтался Иван. — И ездить на них по очереди, сообразно настроению. Хорошее — яркая спортивная тачка, плохое — черный огромный внедорожник…
— Другим портить?
— И это тоже.
— Добрый ты, Ваня! — иронично хмыкнул Рембо.
— Что есть, то есть. Ладно. — Иван стряхнул покровы наваждения. — Завтра, как договорились?
