— Конечно, — с горячностью закивал Соловьев.
— Вопрос «сколько» мне понравился не меньше, чем фраза «я ради них все сделаю». Приятно говорить с умным человеком. Не бойся ― если сделаешь все как я говорю, гарантирую возврат жены и ребенка целыми и невредимыми. Хотя это будет и непросто. Их охраняют два уголовника с кучей ходок за плечами. Сам понимаешь. Народ дикий и непредсказуемый. Ну, да ладно, если им уж невмоготу будет, пусть начинают свои зэковские приколы со Светки–гувернантки. Я распоряжусь. Так что небольшой запас времени есть. Это тебя должно порадовать. Радует? — с издевкой поинтересовался Фрол.
— Радует, — понуро кивнул Михаил, закуривая. Зажигалка плясала в его руках как живая. — Слушаю требования.
— С тебя денег мы возьмем немного. По установленной вековой традиции гостеприимства: у нас в гостях твои родственники, надо оплатить их проживание и питание. И на этом с тобой по деньгам — все. Края. Завтра продашь свою тачку. За сороковник она улетит моментом. Нехорошо, Миша, на одну семью иметь две машины, когда вокруг столько нищих и голодных. Согласись. Согласен? — Фрол слегка повысил голос.
— Конечно, несправедливо это, вы абсолютно правильно говорите, — поперхнулся дымом и закашлялся Соловьев.
— Видишь, все понимаешь, а сам додуматься ликвидировать эту неустроенность жизненную не смог. Всегда так с вами. Напоминать об элементарных вещах приходится. Отдашь мне сорок штук, я сам передам их страждущим. За вычетом суммы, которую ты должен нам согласно калькуляции предоставленных услуг твоим близким. Я тебе копию потом передам. Или ты не бюрократ и обойдемся без формальностей?
— Обойдемся.
— Это хорошо. Серьезные люди решают все вопросы без бумажек.
— И вы их по получении сорока тысяч сразу отпустите? — В глазах бухгалтера мелькнул огонек надежды.
— Нет. — Фрол достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги формата А-4. — Ознакомься.
Миша развернул распечатанную на принтере страницу, пробежал глазами:
— Но это же невозможно! — воскликнул он и уронил бумагу на стол.
— А это? — подтолкнул к нему фотографию Фрол и жестче продолжил: — После исполнения последнего пункта в этом списке я их отпущу.
— Но это же, это же… — Бухгалтер не мог подобрать слова.
— Правильно, это именно оно, — ухмыльнулся Фрол, — но я думаю, что с приоритетами ты разберешься правильно. Или–или. Третьего варианта просто нет. Впрочем, о выборе речь вообще не идет. Действуй четко по моей инструкции, и все будет хорошо. Иначе… Не маленький, должен понимать, что рисковать в таком деле не стоит… Там, смотри внимательно, — кивнул на лист бумаги, — стоят напротив каждой позиции дата и время. Соблюдать неукоснительно. Если что‑то перепутаешь или отклонишься хотя бы на несколько минут, это будет расценено…
— Нет, нет. Я все сделаю!
— И сделай правильно. Это в твоих интересах, — назидательно порекомендовал Фрол, вставая. Похлопал обмякшего бухгалтера по плечу. — Будем считать, что разговор об откате Эккерману Самуилу Львовичу при сделке с экспортно–импортной фирмой «Декарт» прошел в конструктивной дружественной обстановке, полной теплоты и взаимного уважения. Так и передай Перначу. Успехов, Михаил Семенович!
— Только вы… — Бухгалтер сглотнул набегающую горькую слюну, — пожалуйста, с моими…
— Их судьба в твоих руках. — За Фролом захлопнулась дверь.
Соловьев достал из шкафа початую бутылку коньяка, налил непослушной рукой, расплескав половину на стол, огромный хрустальный фужер до краев и залпом выпил. Сел в кресло, обхватил руками голову и зарыдал.
Коробок
— Привет, Игнат! — Фрол уселся на табурет, достал носовой платок из нагрудного кармана рубашки и вытер пот со лба. — Ну и жарища.
— Здорово! — Осетин вытер руки о фартук и звучно шлепнул пятерней о ладонь, подставленную для приветствия Фролом. — Твое пиво с фисташками уже минут десять как на месте. А «Хеннесси» с лимоном еще полчаса назад заявился. Сидят, ждут.
— Это хорошо. Дисциплина должна быть на первом месте. Сам‑то как?
— Помаленьку.
— Жара не мучает?
— Как тебе сказать? Осетин разве не человек? — Игнат демонстративно вытер с залысин градом льющийся пот подолом фартука. — Хотя твой друг именно так и считает. — В голосе бармена появились нотки обиды.
— Что осетины не люди?
— Да.
— Это какой такой друг? — недоуменно пожал плечами Фрол.
— Который водку пьет с тобой. Уркаганистый такой…
— Игорь? Сека?
— Откуда я знаю? Я с ним не знакомился. А ты нас не представлял друг другу. Дерзкий весь из себя такой.
— Он. Сека. Других борзых у меня в команде нет. Не обращай внимания. Он по жизни такой. Масть обязывает. Его, кстати, сегодня не будет. Так что раздражать тебя будет некому.
— Чего так? Соскочил с темы?
— Зачем так категорично? Как раз наоборот. Дела наши общие держат его в другом месте! — улыбнулся Фрол. — И мне, пожалуй, пора чем‑нибудь полезным заняться. Я пошел. Принеси, Игнат, все, чего еще там не хватает.
— Добро. Все сделаю. Через пару минут.
Ключник и Свят с азартом резались в коробок. Виктор сидел за столом на стуле, а Вячеслав пританцовывал вокруг него с необычайным азартом. Судя по довольному выражению лица Ключника и озабоченной мине Вячеслава, выигрывал Виктор.
— Вот это дела! Какой счет? — С нескрываемым удивлением поинтересовался Фрол. — Ладно Ключник… ему простительно, издержки воспитания, тюремные университеты, трудное детство …
— Деревянные игрушки, — вставил Виктор.
— Во, во. Но ты, Свят? Как это может быть? Ты, человек, достигший вершин дна экономического интриганства… Никогда б не подумал. Удивил. Вам что, больше нечем заняться?
— Почему же? — Вячеслав демонстративно чокнулся своим коньяком с пивным бокалом Виктора и выпил. — Не играми едиными жив человек. Хотя теория игр этот перефразированный постулат опровергает напрочь.
— И не работой. От нее кони дохнут, — добавил Виктор и, сделав изрядный глоток пива, ловко щелкнул по спичечному коробку. Коробок, затарахтев спичками и описав в воздухе несколько оборотов, стал на «попа».
— Опаньки! — Виктор сделал характерный для такого момента жест согнутой в локте рукой. — Партия. Рассчитываемся.
— Не проблема, — Свят достал из бумажника и положил на стол десять долларов. — Продолжим?
— Шеф пришел. Прервемся, пожалуй, — пряча зеленую бумажку в карман, нагло ухмыльнулся Ключник.
— Он боится, что мы с Фролом уличим его в жульничестве, — произнес неслышно вошедший в комнату Мартын. И, приветливо улыбаясь, продолжил, опережая открывшего рот для возмущений Виктора: — Это Вячеслав вырос в интеллигентной семье и прилежно получил два верхних образования, а опыт нашего босоногого детства запросто выведет тебя на чистую воду, Ключник. Точно, Фрол?
