Виктор положил трубку и устало потянулся в карман за сигаретами. Улыбка на его лице рассосалась сама собой.
— Все‑таки, по сравнению с молодыми, возраст дает о себе знать. Без сна тяжело, — вслух пожалел он сам себя.
Зашел Карпов. Молча полез в пачку капитана, достал сигарету. Сел на свободный стул. Клацнул зажигалкой, дал прикурить Серегину, затем поднес огонек себе.
— Наша работа, Никита, по этому делу закончилась! — Виктор открыл рот и принялся выталкивать изо рта колечки сигаретного дыма. — От лица службы, лейтенант, я тебе объявляю благодарность.
— Угу. Что сказал Смирнов?
— Дал отпуск. Обоим.
— Не может быть. — Никитины глаза загорелись блеском. — Давай рванем на море? На недельку. Лето. Жара. Девочки в бикини. Или нет. Лучше…
— Отпуск до завтрашнего утра, — пояснил Виктор.
— А–а-а–а, — остыл Карпов. — Тогда пошли по пиву.
— Принимается. Давай по паре бокалов, и на боковую. — Серегин затушил окурок в стоящей на столе пепельнице и встал. — Завтра отчитаемся по Кивалову и вернемся к делу ювелира.
— Если других распоряжений не будет, — пробурчал Никита.
— Это точно. Неисповедимы пути службы нашей.
— Выспались? — приветствовал полковник Серегина на следующее утро. Он встал с кресла и пожал оперативнику руку. — Большой срок я вам дал. Двое суток. Вот раньше…
— Так точно. В ваше время на раскрытие подобного резонансного убийства давали сутки, — отчеканил, пряча улыбку, Виктор.
— Откуда знаешь?
— По должности положено.
— Ладно. Гм. Садись. — Смирнов откинулся на спинку кресла и некоторое время молча изучал подчиненного. — Хотел похвалить тебя, Виктор, но, похоже, ты в этом не нуждаешься. Рапорт по делу Кивалова подать сегодня до четырнадцати часов. Принесешь, заодно и подробности расскажешь. И дальше занимайтесь…
— Ограблением ювелира, — подсказал капитан, вставая.
— Правильно.
— Все понял. Разрешите идти?
— Подожди, — остановил полковник Серегина, который уже сделал шаг к двери. — Есть еще кое‑что для тебя интересное. Генеральная прокуратура решила наградить тебя, как старшего группы с нашей стороны, за успешное и оперативное раскрытие дела об убийстве журналиста Михаила Кивалова именными часами.
— Не может быть?! ― усомнился капитан. — Треп какой‑то.
— Тем не менее, это факт. На днях состоится торжественное вручение. С тебя, сам понимаешь, причитается.
— Само собой. Если какую премию нам с Карповым подбросите, Петрович, всему управлению выставимся с Никитой. На все денежные знаки, полученные в качестве премии.
— Зря скалишься. Это действительно историческое событие. Я сделал запрос в архив. Не только в наше время, но и за всю историю существования КГБ и Генеральной прокуратуры это первый прецедент. Так что на премию можете рассчитывать твердо.
— До меня Генпрокуратура не награждала ни одного нашего сотрудника? — не поверил Серегин.
— Ни одного. Разве ты не знаешь, что отношения между нашими службами всегда были, мягко говоря… — полковник замолчал, подбирая слова.
— Не совсем хорошие, — подсказал Виктор.
— Вот. Именно. Не совсем хорошие. Так что гордись.
— Есть гордиться, — хотел щелкнуть каблуками Виктор но, вспомнив, как полковник воспринимает подобное шутовство, передумал. — Разрешите идти заниматься делом об ограблении ювелира?
— Иди.
Исполнение
Мартын поднял крохотную чашечку с кофе, слегка подул на обжигающую жидкость и сделал маленький глоток. Стряхнул столбик наросшего на сигарете пепла в пепельницу и с наслаждением затянулся.
Работал кондиционер, было свежо и приятно. После летнего зноя Мартын наслаждался искусственным микроклиматом, созданном в этом уютном заведении. Казалось, что здесь вечная весна.
Он сидел в верхнем зале кафе «Десна», неподалеку от обедающего заместителя председателя правления ЗАО «Гаммателеком». Обычно господин Ковалев Сергей Петрович обедал в нижнем зале, но сегодня там был какой‑то банкет, и ему пришлось разместиться здесь. Мартын, соответственно, расположился неподалеку.
Посетителей в кафе было много. Это было обусловлено весьма востребованными услугами, которые оказывались в «Десне». Вполне приличный бизнес–ланч, вкусный и сытный, стоил здесь совсем недорого. Плюс к этому его готовили и подавали очень быстро, что для деловых людей весьма немаловажно. Поэтому Мартын не удивлялся, что в обеденное время почти все столики были заняты.
Ковалев с наслаждением доел холодную окрошку и придвинул к себе свиную отбивную с картофелем фри. Весь его вид указывал на благодушное состояние души и тела. Андрей взглянул на часы, допил одним глотком кофе, рассчитался с официантом и, бросив последний взгляд на свою мишень, направился к выходу.
Пройдя мимо «Тойоты–Камри» заместителя председателя правления «Гаммателекома», Мартын лениво зевнул, перешел дорогу и потянул ручку дверцы бежевой «девятки».
— Ну что там? Обедает? — нервно поинтересовался Ключник.
— Нормалек, Виктор, — прикрывая дверцу, отозвался Мартын, — у нас есть еще минут десять. Верняк. Сиди ровно.
— Дыши тоже. — Виктор попытался пошутить.
— Первый раз участвуешь?
— Дело мокрое не приходилось еще кусать, — клацнул зубами Виктор. — Не моя это тема. И статья здесь совсем другая. Как я вообще подписался на такую шнягу?
— Не дрейфь, Витя. Все будет чики–пики.
— Хорошо тебе базарить…
— Ключник! Что тебя стремает?
— Да масть у меня не та. И чалиться по мокрому западло мне. Сечешь, специалист?
— Секу, секу, — засмеялся Мартын. — А на пиковый расклад… Проще пареной репы… В отказ пойдешь… Полный…
— Это как так? — насторожился Виктор.
— Скажешь, что ничего не знал, не видел, не думал. Таксовал ты на тачке этой. Попросили подвезти. Потом подождать. Затем дальше. Маршрут придумать несложно. Все дела. Опишешь пассажира, то есть меня. — Мартын достал сигарету и расправил двумя пальцами усы. — И вообще, скажешь: я не я, и лошадь не моя. Такой вот, заяснишь, расклад.
— Насчет лошади: колеса эти паленые. Менты эту фишку сразу срубят. Они хоть и кретины по большому счету, но далеко не все и не всегда.
— Ну и что? Придумаешь отмазку левую. Уж о покупке краденого точила какие сказки рассказать легавым, не мне тебе объяснять.
— Это да, лепить горбатого мы можем, нам не привыкать, — согласился Виктор, но оптимизма в его голосе не слышалось. — Только если попадется толковый опер — хана всем басням. Еще до следака «лапти сплетет» мне. Упакует по полной программе.
