— Pay him.
[21]
Таксист схватил купюру, широко улыбнулся и, махнув приветственно рукой, произнес:
— Сэнк ю, мистер. Вонт ту бай рашен сувенир? — Жестом фокусника он выудил из-за пазухи бутылку водки и двух матрешек, раскрашенных под Горбачева.
Сергей резко нажал на газ, и машина рванулась по направлению к Москве.
Было около часу дня. Самолет Леонарди улетал в шестнадцать тридцать, и в Шереметьево надо было появиться самое позднее в три часа. Времени для того, чтобы забросить Леонарди в «Инфокар», а потом в Шереметьево, оставалось в обрез.
Минут через пятнадцать автомобили, несшиеся навстречу машине Терьяна, стали дружно мигать дальним светом. Терьян сбросил скорость до положенных шестидесяти. Тем не менее, когда он проскочил мимо стоявшей на обочине машины ГАИ, та лихо развернулась и устремилась за ним в погоню. А из установленного на крыше громкоговорителя раздалось:
— Водитель белых «Жигулей», примите вправо и остановитесь. Примите вправо и остановитесь!
Сергей выполнил приказание. Автомобиль ГАИ остановился сразу за ним метрах в пяти, но выходить из него никто не торопился. Сергей подождал минуту, потом поставил машину на ручник и вышел. Как только это произошло, из автомобиля гаишников выскочили трое в милицейской форме и бросились по направлению к «Жигулям». Один, положив руку на кобуру, блокировал дверцу, за которой тихо угасал Леонарди, а двое других обступили Терьяна.
— Накатался? — угрюмо спросил один из них. — Ничего, дальше с нами поедешь.
Тут до Терьяна дошло, что лейтенант из будки успел объявить об угоне машины, а вот сообщить, что она уже нашлась, наверняка забыл.
— Ребята, — взмолился он, — это моя машина. Посмотрите документы. Вот у меня и паспорт есть. Это там домодедовские забыли передать, что машина нашлась. Не верите, запросите по рации.
Гаишники переглянулись. Старший полистал документы Терьяна, пожал плечами, полез в машину и начал переговоры по рации. Потом вылез и сказал:
— Лопухи они там. Подняли тарарам. Ладно, можешь ехать.
— А вам не трудно передать по трассе, что машина больше не в угоне? — спросил Терьян. — Меня ведь на каждом километре будут тормозить.
— Нам не положено, — ответил старший. — Это может сделать только отделение, где зарегистрировано транспортное средство, или те, кто объявлял в угон. Я сказал тому дуболому, он сейчас передаст. Бывай!
— What do they want? — слабым голосом спросил Леонарди, потирая скулу.
[22]
— They think that I drive a stolen car, — пояснил Терьян. — The officer back there has forgotten to transmit that my car had been found.
Леонарди сделал неудачную попытку улыбнуться.
На пересечении Каширского шоссе и кольцевой их снова ждали. Сергей, понимая, что они безнадежно опаздывают, решил проигнорировать телодвижения инспектора и пролетел мимо него. Но уже через километр его взяли в кольцо три патрульные машины. Пришлось остановиться.
— Всем выйти из машины. Руки за голову, — прозвучала команда.
— Tommaso, I think we should better go outdoors,
[23]
— сказал Терьян, оценив превосходящие силы противника.
— That I will not do, — решительно заявил Леонарди. — You explain that I am a foreigner and I will go to the Embassy…
[24]
Закончить ему не удалось. Объединенные силы милиции выволокли правонарушителей из машины, развернули и уложили лицом на капот.
— Ну-ка посмотри, что у них есть, — раздался голос.
Сергей услышал, как кто-то из нападающих радостно докладывает:
— У этого в белом полные карманы валюты.
— Годится! — обрадовался главный. — Одеть наручники и обоих в машину. Тачку обыскать.
Терьян почувствовал, как на его запястьях со щелчком захлопнулись стальные браслеты. Блюстители порядка погнали Сергея и Леонарди к патрульной машине — при этом тычки в спину были весьма болезненными — и запихнули внутрь. Следом за ними в автомобиль залез капитан милиции.
— Значит, наживаемся на людском горе, — констатировал он. — Пока люди маются от нелетной погоды, угоняем машины. Ну народ! Что будете говорить — мол, покататься решили? Откуда валюта?
Сергей терпеливо повторил историю с машиной и объяснил, что наличие валюты у иностранца — вещь совершенно естественная. Капитан долго проверял документы, потом связался по рации с постом ГАИ в Домодедово и наконец убедился в полной невиновности задержанных.
— Бывает, — сказал он. — Ты скажи своему итальянцу, чтобы не жаловался. Зато он теперь знает, как работает московская милиция. Расскажет там у себя, в Италии. Эй, сержант! Сними наручники.
— Послушайте, капитан, — попросил Терьян, потирая кисти рук, — а нельзя все-таки хоть что-нибудь сделать, чтобы меня больше не тормозили? Мне его в Шереметьево везти, у него самолет в четыре. А мы все никак до Москвы доехать не можем.
— Да это не проблема, — рассеянно сказал капитан, наблюдая, как сержант возится с наручниками Леонарди. — Чего ты ковыряешься?
— Заело что-то, — удрученно ответил сержант, вытирая пот со лба. — Ключ проворачивается.
— What are they talking about?
[25]
— поинтересовался Леонарди, явно находящийся на последнем рубеже сознания.
— They have some problem with taking off your handcuffs, — пояснил Сергей, вдруг представив себе, что наручники с Леонарди снять так и не удастся и ему придется лететь в Цюрих в железных браслетах. — Be patient, please.
[26]
Леонарди слабо кивнул и откинулся на спинку сиденья, выставив из машины скованные руки, над которыми продолжал колдовать сержант.
— Ни хрена не выйдет, — подвел он печальный итог минут через десять. — Придется ехать в отделение.
Когда Сергей, следуя по пятам за милицейской машиной, уже подъезжал к отделению, Леонарди вдруг сказал:
— Sergei, you remember I spoke about all this perestroika and economic growth stuff the other day? Just forget it. What happened today clearly shows that what you have now is complete collapse. You are finished! Never again this country will become civilized. Collapse — that what it is now.
[27]
