— М-да, — сказал он. — Ты больной или придуряешься? Ну возьмешь ты эти два процента. У нас будет сорок восемь, у Еропкина — пятьдесят два. Твои дальнейшие действия?
— Дальше видно будет, — уклончиво сказал Сергей. — Я думаю, что этих двух процентов нам хватит.
— Объясни, почему. — Марк перегнулся через стол.
— Я так думаю.
Понятно, что этот ответ Марка не удовлетворил. Битый час он пытался всячески воздействовать на Сергея: уговаривал, кричал, позвонив в Москву, подключил к разговору Мусу, попытался найти в Швейцарии Платона, но не нашел. И под конец окончательно взбесился.
— Хватит с меня! — крикнул он осипшим голосом и раздавил в пепельнице очередную сигарету. — Делай что хочешь. Но я ни копейки на эту авантюру не дам. И никто не даст. Это же очевидный идиотизм — платить такие деньги неизвестно за что. Либо ты тут совсем впал в маразм с этой девкой, либо пытаешься мне яйца крутить. Я тебе последний раз говорю — выкладывай! Или я сейчас улетаю обратно, но тогда учти — разговор будет другой. Если собрание провалится, тебе просто гениталии поотрывают.
— Если будут деньги, не провалится, — сказал с трудом сдерживающийся Сергей.
— Про деньги забудь! — Марк грохнул по столу. — Хочешь, хоть сдохни тут, но я костьми лягу, ни гроша не получишь.
— Ну и катись отсюда, — Сергей встал и спрятал трясущиеся кулаки в карманы. — Я сюда не рвался, меня Платон попросил. Если бы я не мог ничего сделать, так бы и сказал. А я говорю, что сделаю. Цену вопроса я назвал. Это не все, может быть, еще что-то придется… А ты чего приперся? Ревизию наводить?
— Хорошо, — угрожающе сказал Марк. — Я уеду. Мне здесь делать нечего. Этот твой детский лепет мне уже вот где. Ты, может, надеешься, что Муса твою доверенность отзовет? Чтобы ты потом перед Платоном невинно обиженным выступил? Ах, дескать, я хотел как лучше, но мне помешали? Не надейся! Будешь сидеть до самого конца как миленький.
И хлопнул на прощание дверью так, что оборвалась висевшая на стене вешалка.
Сергей посмотрел на вешалку, походил по квартире, убрал в мойку оставшуюся после Марка чашку, выкинул окурки. Потом вернулся в спальню, лег на кровать и задумался. Ситуация складывалась непростая. С одной стороны, он был уверен в надежности разрабатываемой схемы. Но с другой стороны, визит Марка отчетливо показал, какие преграды уже встали на пути к ее реализации. Понятно, что Сергей не может засветить свои контакты с Федором Федоровичем. И тем более с Ильей Игоревичем — об этом была специальная просьба. А значит, не может и объяснить, зачем ему нужны именно эти два процента и почему их наличие решает проблему, а их отсутствие способно все погубить. Без такого объяснения он вряд ли получит деньги. Во всяком случае, Марк, как и обещал, сделает все, чтобы этому воспрепятствовать. На что можно рассчитывать? Есть смысл позвонить Мусе и честно сказать, что имеется вариант решения, рассказать про него Сергей пока не может, но за его реальность отвечает. И попросить денег. Можно попробовать то же самое с Ларри, хотя его реакция на вчерашний звонок была довольно странной.
Наконец, в запасе есть тяжелая артиллерия в лице Платона. В конце концов, это же он попросил Сергея поехать в Питер. И он знает Сергея намного дольше, чем все остальные. Именно Платон может принять окончательное решение. Что еще?
Витька! Питерская история, насколько понимал Сергей, находится в стороне от его основных интересов, но, на худой конец, Виктор может отщипнуть кусочек от своего бизнеса и одолжить на пользу общего дела. Пожалуй, все. Единственное, что остается, если все прочие варианты провалятся, — попытаться вынуть деньги из Левы. Но это безнадежно.
Размышления Терьяна прервал телефонный звонок. Откуда-то из далекой Швейцарии прорезался Платон.
— Сережа, привет, — сказал он. — Как дела?
— Здорово, — ответил Сергей. — Дела так себе. Скажи честно, ты мне сам звонишь или тебя попросили?
— И то и другое, — уклончиво ответил Платон. — Расскажи, что там у тебя.
— У меня проблема на ровном месте. Тут к собранию надо кое-какие действия произвести. Я обратился в Москву за поддержкой…
— Знаю, знаю. Послушай, это все очень сомнительно. Мне Марик и Лева только что рассказали. Они не понимают. Я — тоже.
— Тоша, я им просто не все рассказал. По одному эпизоду нельзя делать выводы.
— Погоди, погоди, — перебил Платон, и в его голосе Сергей отчетливо уловил интонации Ларри. — Так расскажи все.
— Не могу, — нехотя признался Сергей. — Тут есть обстоятельства…
— Что? Плохо слышно. Что ты сказал?
— Есть обстоятельства.
— Ну мне можешь рассказать?
— Не знаю. Сейчас точно не могу.
— Так, — сказал Платон. — Это никуда не годится!
— Что не годится?
— Все, что ты делаешь, никуда не годится. Так не пойдет.
— Почему? — Сергей не поверил своим ушам. — Послушай меня. Ты попросил меня сделать конкретное дело. Так или нет? Я начал заниматься. Сейчас я понимаю, что это совершенно реально. Но так все сложилось, что не могу рассказать. Понимаешь?
— Не понимаю. Впрочем, давай дальше.
— Короче, мне только и надо, чтобы ко всему, что я здесь делаю, относились с абсолютным доверием. И без вопросов, на которые я ответить не смогу. Тогда будет результат. Ты же меня сто лет знаешь. Ты понимаешь, что я просто так говорить не буду? И деньги эти я не для себя беру…
— Все ясно. Сережа, ты не понимаешь. Это не вопрос о доверии. Тут принципиальный момент. Доверять друг другу можно и нужно. Но на доверии нельзя строить отношения, — произнес Платон, и Сергей сразу вспомнил лекцию Ильи Игоревича. — Если ты настроен работать, запомни — это не разговор. Нельзя принимать решения только потому, что кому-то веришь. Решения принимаются исключительно на основе информации. Усвоил?
— И что же мне делать? Рассказать не могу — есть причины. Серьезные. А если не расскажу, то вся работа псу под хвост? Учти — это единственный вариант.
— Так не бывает, — категорически заявил Платон. — Либо вариантов нет вовсе, либо есть такой, который можно обсуждать.
— Ну значит, я такой тупой, что этого не вижу.
— Не свисти, — рассердился Платон. — Ты просто за одно что-то ухватился, и тебе плевать — соответствует это правилам фирмы или не соответствует. Ты же больше ничего не искал. Пожалуйста, если хочешь, я вполне верю, что у тебя все в порядке, и по закону, и так далее. Но ломать правила никому не позволю. Вот, возьми Марика, например. Он, как человек, может быть, полное дерьмо. Полное! Но здесь он абсолютно прав. Абсолютно! Я знаю, ты сейчас будешь в Москву звонить, у Мусы или у Витьки деньги выколачивать. Имей в виду, ничего не получится. Если здесь обсуждать нечего, ищи другое решение.
— Так, — сказал Сергей. — Давай оставим дела в стороне. Ты — лично — мне — тоже лично — можешь одолжить деньги? Как старому другу?
