Я с ним вижусь почти каждый день, так у меня даже появляется мысль, что он заговаривается… Передам… Передам… В общем, вот такие невеселые дела.
Какие указания будут, Федор Федорович?.. Понял… Понял… Ладно… Жму руку.
* * *
Все вокруг происходило, как в тумане. Приходили люди в форме, о чем-то говорили, спрашивали. Фиксировали вопросы и ответы, заставляли расписываться.
Забрали Настину записку, он не отдавал, полез с кулаками. Потом приходил врач.
Укол нокаутировал Сергея часа на два. И снова были лица в окне, грохот автоматных очередей и неясная фигура в пороховом дыму. Время от времени он видел встревоженные лица Ильи Игоревича, ребят со станции. Ходила по квартире женщина в белом халате, что-то делала, звенела посудой. Пахло спиртом, и в руку вонзалась игла. Он снова возвращался в заваленный битым кирпичом коридор, выныривал обратно и шептал чуть слышно:
— Я приношу несчастье. Я приношу несчастье.
По заросшему седой щетиной лицу текли слезы. Он не замечал их так же, как здоровый человек не чувствует, как дышит. А текли они практически непрерывно.
Иногда он вставал. С трудом передвигая ноги и придерживаясь за стенку, брел в туалет. О бешеной активности первых дней после исчезновения Насти вспоминал как о чем-то небывало далеком. Сейчас любое движение давалось ему с невероятным трудом, прежде всего потому, что постоянно кружилась голова и сильно тошнило.
В первые два дня после случившегося, когда еще жила надежда, он летал по городу, повинуясь поступающим по телефону указаниям похитителей. Первый звонок поступил, когда он, еще не веря своим глазам, вчитывался в несколько слов, написанных детским Настиным почерком на обрывке бумаги.
— Хочешь получить свою девку, — сказал глухой, как через меховую рукавицу, голос, — в половине девятого приезжай на Рубинштейна девять. Перейдешь на другую сторону. Там к тебе подойдут. Притащишь ментов — ей не жить.
До десяти утра Сергей метался по улице Рубинштейна, искательно заглядывая в лица прохожих, потом зачем-то позвонил к себе в приемную в сумасшедшей надежде услышать Настин голос, после восьмого гудка повесил трубку и стал набирать Илью Игоревича.
— Поезжайте домой, — приказал Илья Игоревич, выслушав сбивчивый рассказ. — Немедленно. Никто к вам уже не подойдет. Я сейчас буду.
Илья Игоревич застал Сергея за изучением второй записки, извлеченной из почтового ящика.
«Жди звонка, — значилось в записке. — Приготовь двести штук. К ментам не ходи. Иначе ей конец. Тебе тоже».
— Так, — сказал Илья Игоревич, — давайте срочно связываться с РУОПом.
Сергей схватил аппарат и прижал его к груди:
— Вы с ума сошли! Они же ее убьют!
Илья Игоревич уговаривал его долго. Он объяснял, что угрозы — дело обычное, что скрыть случившееся от милиции — непоправимая ошибка, что необходима надежная информация, а получить ее, сидя дома и ничего не делая, невозможно. Но так и не уговорил. Сергей отказывался даже обсуждать эту тему. А потом прозвучал очередной звонок.
— Приготовь деньги к четырем, — сказал тот же голос. — И сиди дома. Ровно в четыре позвоню, скажу, как передать. Понял?
В трубке раздались короткие гудки.
— Послушайте меня. — Илья Игоревич взял Сергея за руку. — Если бы милиция была оповещена, был бы реальный шанс засечь звонок. Пункт номер один. Номер два: предположим, вы пойдете передавать деньги. Предположим, на этот раз они явятся. У вас есть гарантия, что вас просто не пристукнут тут же при передаче?
Поймите, вы не правильно себя ведете. Поверьте специалисту — за всю историю существования организованной преступности ни разу не было случая, чтобы такие вещи проделывались без участия соответствующих органов и привели хоть к какому-нибудь успеху. И ее погубите, и себя.
Сергей замотал головой и потянулся к телефону. Ни Платона, ни Мусы на месте не было, он нашел только Ларри.
Выслушав Сергея, Ларри молчал долго. Так долго, что Сергей даже решил, будто оборвалась связь. Потом злобно и витиевато выругался.
— Это плохо, — сказал он наконец. — Очень плохо. В милицию обращался?
— Думаю.
— Погоди пока. Я сейчас свяжусь с Левой, он привезет тебе деньги. И будь на телефоне, позвонит кто-нибудь от Ахмета. Поедешь встречаться, его с собой возьми.
— Ларри…
— Да, дорогой…
— Не говори никому. Я не хочу, чтобы Лева знал. И вообще…
— Не беспокойся. Хорошо сделал, что мне сказал. Звони.
Выслушав содержание разговора, Илья Игоревич кивнул.
— Неплохая идея. Если кто-то из ребят Ахмета будет рядом, это более или менее надежно. Знаете что… Давайте попробуем. А я постараюсь решить с телефоном. Мне надо будет отъехать. Сейчас пришлю Гену.
Вскоре позвонил Ахмет. Он долго выяснял, что произошло, потом прочел Сергею целую лекцию.
— Я всегда объяснял Платону, — говорил он. — И Ларри, и Мусе. Едете куда-нибудь, на переговоры или куда там, обязательно берите меня с собой.
Просто встретился с человеком, покушать или вина выпить, — я тоже должен быть рядом. Тогда все будет нормально. Это ничего не стоит. Если только самую малость. Один процент, два процента… Зато безопасно. Вот ты же умный человек, профессор. Зачем ты все один хочешь сделать? Там у тебя мои пацаны сидят, хорошие люди. Посоветуйся, поговори — да они этому Еропкину тут же башку оторвали бы. Не веришь мне — спроси у любого. Тебе все расскажут про случай на стоянке. Их целая банда была, а я один поехал. Только крикнул — они все в штаны наложили. А Ларри уже деньги собирал, откупаться хотел. Понимаешь, что я говорю?
Сергей послушно кивал головой. Мерный голос Ахмета служил фоном для стучащего в ушах страшного рефрена: «Я приношу несчастье. Я приношу несчастье».
Выговорившись, Ахмет успокоительно произнес:
— Ты не беспокойся. У нас в Ленинграде все схвачено. У нас такие друзья есть — и в милиции и в ФСБ. И среди бандитов. Всех знаем. Я ребятам скажу, чтобы поспрашивали. Узнают, кто сделал, — встретятся, поговорят. Надо будет — башку оторвут. Завтра у тебя все будет нормально. Я тебе клянусь.
Потом подошел Гена. Принес чемоданчик, устроился в спальне и попросил Сергея максимально затягивать разговор, когда позвонят похитители.
— Только аккуратно, — посоветовал он. — Если почувствуют, что тянете время, будут проблемы. Делайте вид, что плохо слышно, переспрашивайте, интересуйтесь гарантиями. Скажите, что хотите услышать ее голос. Это нормально.
Приехал Лева, привез завернутый в газету и заклеенный скотчем пакет. В квартиру Сергей его не пустил. Лева покрутился у двери, пытаясь с порога угадать, что происходит, не угадал и обиженно удалился.
Около четырех появился невысокий чернявый паренек по имени Руслан. Под тонким серым пиджаком угадывались хорошо накачанные мускулы.
