Или он пишет — добрый, хорошо воспитанный, ранее не женатый, шестидесятилетний мужчина в самом расцвете сил последнюю четверть века мечтает создать семью с симпатичной двадцатилетней студенткой. Фото — желательно в купальном костюме — просит выслать по адресу.
И кто бы откуда бы ни ехал в город Ригу — отдохнуть или в командировку, — он всегда знал, что привезти знакомым. Янтарную брошку, рижский бальзам и несколько номеров «Ригас Баллс».
Один мой приятель закончил институт, поступил на службу инженером по холодильным установкам и решил порезвиться. Взял и написал в «Ригас Баллс» объявление. Тридцатилетний член-корреспондент Академии наук, математик, горнолыжник, не пьет, не курит, рост метр семьдесят восемь, волосы черные, глаза синие, материально обеспечен по самое не могу, шестикомнатная квартира в центре Москвы, машина, гараж, дача, часто бывает в загранкомандировках. Хочет найти подругу жизни. Возраст, внешность, материальное положение, наличие мужа, а также детей никакого значения не имеют. Был бы человек хороший да душа добрая.
Первое время ничего не происходило, потом в почтовом ящике обнаружилось шесть писем. Назавтра — десять. Послезавтра — пять. А на следующий день в неурочный утренний час в дверь позвонили. Приятель, чертыхаясь, открыл дверь, увидел желтый бумажный мешок и взмыленного почтальона.
— Почта вам, гражданин, — пропыхтел почтальон. — В ящик не помещается. Вот, принес.
Почтальон был вознагражден полтинником, приносил мешки еще дважды, после чего сказал решительно:
— Я вам, гражданин, не грузчик — на четвертый этаж без лифта такие тяжести таскать. Сами забирайте. В отделе доставки.
Ежевечерне приятель забирал очередной мешок, тащил его в свою однокомнатную конуру и приступал к чтению. Обрушившийся на него девятый вал женского одиночества сперва развлекал, и он даже зачитывал друзьям наиболее изысканные пассажи из писем, потом стало надоедать, к тому же корреспонденция практически вытеснила его из квартиры. Тогда он решил, что с него хватит, как-то там договорился с почтой, чтобы его оставили в покое, сотни две писем сохранил, остальные снес в несколько приемов на помойку и перешел к каким-то очередным делам.
Однажды теплым весенним вечером, когда на московских тополях уже проклюнулись первые зеленые листочки, он выудил из кастрюли сварившуюся картофелину, налил стопку, ухватил вилкой соленый помидор, открыл было рот, и тут в дверь позвонили.
— Привет, — сказала стоявшая на пороге женщина с полиэтиленовым пакетом, в котором просвечивали длинноплодный огурец, бутылка и какие-то баночки. — Я Марина из Иваново. Погоди-ка.
Перегнулась через перила и крикнула вниз:
— Девки! Порядок! Тут он, член-корреспондент хренов, жив-здоров. Вы погуляйте там, я сейчас разберусь. А ну посторонись.
Решительно проследовала в квартиру, окинула ее опытным взглядом.
— Это у тебя чего, консервный нож? Давай вот, займись пока. А пылесос есть?
Оказалось, что ткачихи писали ему всем цехом, потом приехали в Москву на экскурсию, решили навестить, узнать, почему не отвечает, не случилось ли чего. Кинули жребий, кому идти на разведку, выпало Марине.
Остальные тоже поднялись, подъели картошку и консервы, еще два раза в магазин бегали, потом все ушли, а Люба — черненькая, которая песни пела, — осталась. Вроде бы до утра, а вышло по-другому. Вот в восемьдесят четвертом, когда у него инфаркт приключился, не отходила ни на шаг, с того света вытащила.
Глава 60
Надо ехать
Погода портилась, и вертолетчик стоял над душой, матерясь и нервничая. Потом Зяма его отогнал, сел рядом с Адрианом, сверля его желтым взглядом. На третьей сотне конвертов производительность труда значительно увеличилась. Адриан просматривал тексты по диагонали, отбрасывая очередное письмо налево или направо, в зависимости от содержания.
«Уважаемые господа! Предлагаем вашему вниманию каталог с образцами офисной мебели…»
Налево.
«Перепешите это письмо двенадцать раз и отправьте вашим друзьям. А если не перепишите, вас ждет несчастье и вы потеряете деньги и здоровье. Хрущев не перепесал это письмо и назавтра его свергли…»
Налево.
«Пикантная блондинка семнадцати лет, сирота, отец погиб в Великую Отечественную войну…»
Налево.
Три письма, однако же, попали направо, и беглое знакомство с ними заинтересовало Адриана чрезвычайно. Совершенно разумные вещи предлагались, по всем правилам рынка. Большой комбинат стройматериалов по ту сторону Урала, московский банк, золотопромышленная артель — все они хотели приблизительно одного и того же. Приобрести приличный пакет акций новорожденной фирмы «Кандым». Но, не располагая свободными средствами, желали бы взамен предложить не деньги, а пакеты своих акций, сделав тем самым «Кандым» партнером и совладельцем. Бухгалтерские балансы и прочая документация уже направляются для изучения и принятия решения. Хорошо бы также лично встретиться с уполномоченным человеком.
Кондрат выслушал доклад Адриана, прикрыл устало глаза, поразмышлял и принял решение.
— Я так понимаю, что мы с ними малость поделимся, а за это их бизнес под себя подберем. Так? — уточнил он. — Хорошее дело. Собирайся, сынок. Полетишь с вертушкой в Мирный, разговоры разговаривать. Остальные письма почитаешь там. Сколько надо будет, столько там и сиди. Только смотри. Задумаешь соскочить — найду, сердце вырву. Задумаешь скрысятничать — то же будет. Понял, нет? Летчика позови, пусть зайдет.
Всю дорогу до Мирного болтало нещадно. Закутанный в телогрейку и тулуп Адриан стучал зубами и старался не смотреть в иллюминатор, который атаковали снежные заряды. На посадочной площадке летчик помог ему, практически полумертвому от холода и тряски, перебраться в газик, довез до гостиницы, буркнул что-то администратору. Черз полчаса Адриана поселили в большую комнату с четырьмя кроватями, но без душа и туалета, которые находились где-то в бесконечном коридоре, освещенном лампочками в желтых плафонах. Летчик поставил на тумбочку брякающий сверток и исчез.
Адриан постоял у окна, посмотрел на редкие точки света в полярной темноте, потом махнул полстакана водки, пожевал обнаруженную в пакете луковицу и провалился в сон.
Глава 61
Письмо домой
Добрый день, папа!
Ты наверняка волнуешься, потому что я тебе долго не писал и не звонил. Но я никак не мог это сделать. У меня много разных новостей, хороших и не очень. Я нашел колчаковские деньги, они все целы. Это хорошая новость. Сейчас они находятся в надежных железных контейнерах в Сибири, на Севере, и очень хорошо охраняются. Это тоже хорошая новость. Место, где они находятся, есть сибирская каторга, где много каторжников, осужденных за убийства и разбой. Сначала я им не понравился, и они меня побили. Это не очень хорошая новость. Но потом я познакомился с самым главным заключенным, его зовут господин Кондрат, и меня стали уважать и поселили в тюремной больнице. Это хорошая новость, она означает, что в бараке мне жить западло. Господин Кондрат ходит в авторитете, и даже начальник этой каторги полковник Таранец его слушается и боится.
