Дар нетерпеливо открыл глаза, оглядываясь – и пораженно замер…
Волшебство не ограничивалось костяным панцирем на спине. Волшебство сияло вокруг! Он возлежал в пространстве дивной красоты, переливающемся зелено-сиреневыми нереальными красками… Подсвеченные многими источниками мягкого света, вокруг висели мириады изумрудных нитей с розовым или сиреневым отливом. Крохотные влажные листочки, с висящими алмазными капельками росы, лучились трепетным блеском. Они были как живые, замерев и глядя на проснувшегося. Они чувствовали его – потому что он сам мог чувствовать их! Весь воздух, все пространство было прекрасно и сияюще. Ум человека видел чудесную оранжерею. Ум тангра видел куда больше. Не только светом и силой был наполнен воздух – его переполняло глубокое блаженство и счастье полноты. Дарат хорошо знал, откуда оно взялось.
Чувства тангра говорили ему, что он в раю.
Разум человека напомнил, что судьба занесла его в самый ад!!!
Дар захлопнул веки в ужасе.
Память тангра шепнула – это драгоценная цнбр, растение силы, учеником которой он был. Имеющая своеобразный разум, способная врастать в тангра, лечить его, давать силу, способная сплачивать всех своих тангров в нерушимое единство. В этом звездолете была та самая трава Древних, что он прижил себе в подземной базе Хршитакки. Какое небывалое счастье – он впервые оказался в Царакклане своей собственной травы!
Ум человека довольно скептически оценил всю эту информацию. Растительный симбионт в его теле? Черт, чего только не случается в Пространстве! Представил, как по его венам тянутся растительные побеги, и невольно поежился. Но восторженные эмоции от тангровой половины говорили, что уж опасаться точно нечего. Хм, возможно в этом будет какой-то прок?
Он осторожно приподнялся – нити цнбр оплетали его голову, руки, ноги, выходили из ушей, рта, паха. Он весь был как муха, заплетенная в мокрой, изумрудной, светящейся паутине.
Дар-тангр ощущал глубокое блаженство в этом состоянии.
Дар-человек содрогнулся от невольной опаски и… отвращения?
Цнбр почувствовала эту раздвоенность, отреагировала мгновенной волной изумления-страха. Его грудь, что-то внутри могло улавливать эту волну. Глазами видел как крохотные побеги дрогнули, сжимаясь – все сразу. Нити отскользнули почти незаметно, отсоединяясь. Осторожно тряхнул головой, смахивая с лица последние растительные прядки. Дождь капелек оросил его лицо. Медленно вытянул-вытряхнул из себя все эти серо-зеленые ниточки. Тут же укорачиваясь, они сжимались внутрь себя.
Дар приподнялся, оглядывая себя. Тело и руки тангра – что тут смотреть. Он знал их наизусть…
Но он видел их впервые! Бронированное чудище, елки-палки…
С великим любопытством сгибал эти твердые пальцы, разглядывал свою кожу, забронированную прямоугольными костяными пластинами. Он стал динозавром. Черные когти, шипы на локтях… Осторожно прикоснулся к голове, ощупывая толстый роговой шлем. Потрогал латнир за плечом, что поднимался твердой плоскостью почти к затылку… Как древний рыцарь в броне… Воин в костяном доспехе! Какое волшебство принесло его сюда, дав это могучее тело непобедимого бойца? Как долго он в нем останется? Какие связи это тело имело с Древними?
Вспомнив о Древних, Дар почувствовал нахлынувший интерес. Древние тут же приковали внимание. Технологически направленный ум землянина сразу оценил всю необычность и остроту ситуации тангров. Осколок одной из сражающихся в звездном конфликте сторон, упавший практически в каменный век…
Лежак с выемкой для латнира – вот на чем он спал. Темный, дырчатый, старый металл… Впрочем, ржавчины не было. То, что звездолет пролежал здесь много веков никак не было заметно по состоянию его частей. Свет, температура, в конце-концов наличие функционирующей оранжереи доказывали, что с ним все в порядке.
Его настроение изменилось, и так же изменилась эмоциональная волна окружающей цнбр. И ощущение от нее, и состояние зеленой паутины стало другим. Со всем этим еще надо будет поплотнее разобраться!
– Не дрейфь, – примирительно сказал он отхлынувшей траве, – не враг я тебе. Я только одним враг… – Он вспомнил ту бесконечно далекую, почти нереальную, свою неравную битву перед воротами в Чертог. – Реццы называются… И еще пожалуй гонклардам вашим. Они ведь тебе вроде тоже неприятны?
Можно было поклясться, что она ответила «да»… Это было невероятно, но он получил эмоциональный ответ, некое подтверждение, согласие, успокоение – черт, еще надо подобрать слова, чтобы объяснить это… Ну да, внутри него, под латниром где-то, живет своей жизнью кусок этой травы, который по-родственному общается с этой большой солнечной полянкой. Впрочем, это больше похоже на тропические заросли мокрого леса…
– Так! – сказал себе громко, – Беседуем с травой! Нормально…
Звучало смешно. Отрезвляюще. Но в глубине себя он почувствовал, что это очень серьезно. Это был суперКонтакт – и не с живым существом – а с растением! Это вам не какие-то маленькие реццы со своим Звездобоем. Разумное растение… Интересно, позавидовали бы Манола и Корнвэлл?
Цнбр была доверительно-дружественной. Он даже мог чувствовать детали – отношения были на уровне, какой бывает между бойцами одного звена – а это значит до смерти. Дар ощущал это отчетливо. Как-никак, он был браттар и умел ценить дружбу в бою.
– Я тебе тоже друг, – сказал он внезапным толчком, обращаясь в воздух. – Мы с тобой еще займемся этим попозже, – он кивнул на металлический стол. – Потолкуем… А пока мне надо познакомиться поближе с вашим, как его… «Карассом»! Меня не покидает ощущение, что я… хм, немного опаздываю. Правда, пока еще не выяснил куда.
Дверь травы выпустила его легко.
Глава 2
Учитель и ученик
Вечернее празднество было принято проводить в Службе. Собственно, сам он предпочитал уединение, но всегда настаивал, чтобы живые со Службы отдыхали именно тут.
Хотя если бы кто-то и отказался ради другого места, ди-Ггарц не стал бы мешать. Воля живого – его дело, особенно в свободный отрезок дня.
Следак откинулся к стене ямки и закрыл глаза. День был тяжелый, усталость накопилась в теле, хотелось побыстрее ее развеять.
Рядом слышался тихий смех девушек, пришедших к младшим операторам первого уровня. Он заметил их еще раньше, когда они только появились в «зале веселья». Похоже модницы – шерстка головы расчесана на поперечный пробор, лица с забавно полувыбритыми щечками. Пробор продолжался по шейкам и плечам, уходя в вертикальные подъемы платьев. Он даже усмехнулся, такие они были миленькие. Глядя на них и их парней, ди-Ггарца вдруг охватило чувство расовой общности, с гордостью подумал он о расцвете славного племени реццов, что украшает собой Безбрежность.
Мысли вдруг сделали неожиданный крен, принеся образы его семьи, его девушек… Время безжалостная штука, оно ломает мягкое, и крепит твердое, и никогда не дает тебе покоя. У Следака больше не было рядом нежного и мягкого. Остался только он сам – сухой и твердый как высохший корень.
