Пришло чувство могучей слитности.
Они – одно!
И это единство защитит себя!
Тотай снова осмотрел диспозицию начинающего сражения. Не так гладко все получалось у лесников. Небось, тренировали своих дромов в лесных озерах, и река была им в новинку. Сейчас, время от времени, над водой проносились захлебывающиеся дромовые вопли, а следом и крики тангров, чьи люльки утягивались в воду перевязями и сбруей тонущих скакунов.
Рубежная гвардия б'Рвана спустилась к реке, дромы по брюхо зашли в воду, вставая тяжелой шевелящейся стеной. Неожиданным было нападение плавающей конницы лесников, но эгиббард защитников правильно оценил возможности обороны. По строю рубежников прокатилось слитное движение – отаруги натянули кожаные доспехи с костяными пластинками против стрелок тронков. Затем, еще одной различимой волной, над массой б'рванской конницы взблестнули длинномерные копья и опустились горизонтально, встречая первых подплывающих врагов.
Право выйти из воды, чтобы ступить на чужой берег, с'энфарпам придется завоевать собственными жизнями!
– Отряд Тору? – грохнул сзади незаметно подъехавший связной.
Тотай поднял руку и повернул дрома на голос.
– Вечная жизнь б'Рвану!
– Добрались без потерь?
– Да. – Напряженные мускулы и предчувствие боя делало его слова короткими. – Обеспечите проход на острова?
Гонец криво усмехнулся:
– Кто ж теперь сделает проход в Эрне? – он кивнул подбородком. – Острова полны с'энфарпов!
Тотай повернулся вслед, снова оценивая запруженную плывущими дромами реку. То, что видели его глаза, было как приговор. Прежде, чем атака не выдохнется, о движении к островам можно забыть.
– Тогда подгоню баржи к берегу и будем сражаться вместе.
Гонец внимательно посмотрел на баржи, после на реку, и кивнул:
– Сообщу о том эгиббарду.
– Но будьте начеку. Если вода освободится, мы сразу пойдем на острова. И,… – он взглянул прямо в глаза вестового, – Передай эгиббарду, я уже вызвал небесную лодку!
– Не беспокой себя! – выпрямился гонец, и, развернув дрома, понесся наверх холма. Туда, где замерла группа всадников, руководившая разворачивающимся сражением.
Тотай внутренне покривился. Дерзость мальчишек, пусть и гонцов Круга, не многого стоит. Выправив своего скакуна и коротко махнув дромаругам, он устремился к воде. На скаку крикнул сплавщикам приставать к берегу впереди, и те пустили в ход длинные шесты. Рубежная конница потеснилась, давая деревянным судам заползти плоскими краями на песчаный плес, и тут же охватила их полукольцом своих дромаругов. Отряд Тору спешился, оставляя дромов на берегу, и переходя на баржи. Споро сволакивали оружейные тюки и связки длинномерных копий. Отаруги смотрели хмуро, зло, в них уже ощущалась несгибаемая воля цнбр, бросающая воина в самое пекло и заставляющая забыть о страхе. Что с того, что это, может, последняя битва в жизни? Выживет клан – а чего еще надо?!
Кроваво-алая луна Арха поднималась в ночи на востоке, легко затмевая расступившиеся звезды. Внизу под ней, буруня отражение неба в черной воде, стремились к врагу бесчисленные плывущие дромы и тянущиеся на веревках люльки с лесными танграми. Они совершенно заполонили русло Эрны. Первая волна плывущих все ближе подступала к б'рванскому берегу, ярясь и взмахивая посверкивающим оружием. Лесные дромы пучили блестящие глаза и скалились, их седоки выкрикивали проклятия. А перед ними, огромной черной полосой, с хорошо выраженной линией поблескивающих копий, стеной стояла армия степняков. Тотай-Тору вдруг ясно осознал, что еще не видел такого количества воинов, противостоящих друг другу в открытом сражении. Да и каком сражении – никогда прежде не атаковали б'рванский берег самоплавающие дромы!
Ему передались неистовство и беспощадная решимость воюющих сторон. Никто из них не ждал поражения и никто не имел милосердия в своем сердце. Объединенные чем-то высшим, скрепленные этим сверхсознательным союзом, отаруги скалили зубы и орали оскорбления врагу. Ярость отваги и безумие смерти поселились в отточенных остриях их оружия. Невидимые зеленые нити, свирепые энергетические жгуты протянулись к каждой из армий из тылов, из массивных цараккланов, пылающих немереной ненавистью, один из которых покоился в гуще тяжелых мрачных лесов, а второй прятался в сердцевине сухих глубин открытых желтых степей.
Поистине это была битва гигантов!
Не в силах выносить больше разрывающее чувство ненависти и отваги, Тотай взметнул в небо свой эриг-шиташ, заорав громоподобно:
– Вечная жизнь б'Рвану!
Этот крик был повторен мгновенно тысячами глоток и тут же похоронен дробным грохотом ударов стальных наручей в каменные латниры…
* * *
Дару, наконец, удалось разобраться с лучевиком гонклардов. Человеческая скрупулезность сделала это. При специальном нажатии двумя руками – сразу и на рукоять, и на ствол – зажигался крохотный сигнальный огонек верхней части. И тогда надо было надавить в третьем месте – пришлось использовать подбородок. Сила давления требовалась такая, что человечий подбородок вряд ли бы выдержал. Следом вспыхнули новые огоньки готовности, а из тельца лучевика выдвинулись вперед новый ствол и три курка. Они были зверски горячи – даже бронированной руке тангра было сложно прикасаться – пришлось использовать коготь. Кто пользовался таким оружием? Многорукий бог Шива?
Он восхищенно поднял глаза, глядя как скачут в темноте рядом с ним дромы а'зардов, кх'отров и хуураданцев. Но не с кем поделиться радостью открытия. Тангры были не из тех, кто уловил бы тонкость находки. Словно почувствовав взгляд, ближайший воин обернулся – это был мрачный Шурат. За его спиной в люльке покачивался юный Ходват. Поймав взгляд Древнего, он радостно взмахнул рукой. Малый сидел вторым у опытного отаруга, и это было хорошо. Невольно вспомнились сражения, которые довелось пережить вместе с Ходватом в землях а'зардов. Как бесконечно давно это было…
Новый звук стал накладываться на грохот скачки. Это заметил не только он – воины спешно отвязывали оружие. Обернувшийся Саудрак указал рукой вправо. И только подсвеченное наглазником изображение позволило различить в степи идущую наперерез группу. «Зрение травы» подсказало – то были тангры расцветки травы б’Рвана. Но до того, как Дар успел крикнуть об этом своим элитарам, приданный б'рванский рудван громко оповестил, что идут свои.
Подошедший отряд был более чем стодромовым, тяжелой темной массой нарисовался он в ранней ночи. Дромы запыхавшиеся, пыльные, оставалось только гадать, из каких далеких мест прибыли они. В глазах отаругов, удивленно разглядывавших воинов красной и черной кости, была с трудом сдерживаемая ярость, а руки лежали на оружии. Рудван-б'рванец подскочил к их элитару и они гортанно переругивались, после чего объединенный отряд трех цветов кости совместно продолжил движение к Эрне.
Еще долго они мчались в дромовом грохоте по сухой земле Эбирройской равнины, глядя как постепенно умирают последние зарницы на западе, и чернота полной ночи охватывает степь. Затем, будто желая получше разглядеть их мчащийся отряд, на равниной неторопливо поднялась луна Арха, бросая слабый красноватый свет вокруг.
