– Толян, – сурово заявил Колька, – тебя сюда
на практику прислали? Вот и учись у меня. Вези в морг. Я хочу спокойно матч
посмотреть, ей уже до лампочки, где лежать, а наши с такой командой больше
никогда играть не будут. Завтра Семен Петрович явится, и разберемся. Маникюр,
педикюр… С улицы привезли, в одежде рваной, без обуви, документов нет…
– А ноги чистые, – зудел Толян, – как же она
босиком ходила и не испачкалась? Нелогично.
– Пошел ты со своей логикой, – заорал
Николай, – вот несчастье на мою голову! Практикант хренов! Ее «Скорая» в
приемный покой приволокла! Одну! С улицы! Тетка померла, к несчастью, не у них
в машине, а у нас в коридоре, отправляй ее в морг! Да не в первый, к приличным,
а во второй, к бомжарам. Небось проститутка! Отсюда и ногти крашеные.
Попользовались ею и вышвырнули…
– Не получается по-твоему!
– Ну все, – рявкнул Николай, – матч уже пять
минут идет! Умерла так умерла, блин.
Хлопнула дверь. Пока мужчины спорили, я пыталась открыть
глаза или рот или пошевелиться, но отчего-то ни одна часть моего тела не
повиновалась мне. Руки, ноги не желали двигаться, шея не поворачивалась, и
диалог парней я слышала словно сквозь вату, никаких эмоций он у меня не вызвал.
Кто-то умер… Я, скорей всего, сплю и вижу дурацкий сон.
Чьи-то руки подняли меня, уронили на железный матрас, потом
кровать затряслась…
– Ты чё ее головой вперед толкаешь, – загундосил
Толян, – ногами положено!
– Молчи, студент, – ответил звонкий девичий
голос, – нашелся тут!
Я пыталась вырваться из вязкой темноты, облепившей меня,
хотела спросить: «Что случилось?» – но пошевелить губами не сумела и заснула…
– И кто из них? – раздался мужской голос.
– Ну… вон та, наверное, – ответил второй
мужчина, – слева, бери ее.
– На бирку глянь, – велел первый.
– Ща, не, Макс, лучше сам позырь, не разобрать.
– Ты, Витька, очки себе купи!
– Пошел на…
– Сам иди! Это она! Видишь, написано «неопознанный»,
клади сюда.
– Во блин, тяжелая!
– Так мертвое тело завсегда тяжельче живого, подымай.
Чьи-то руки схватили меня, понесли, потом по лицу пробежал
ветерок.
– Внутрь пихай.
– Нормалек, улеглась.
– Теперь куда?
– Поглупей чего спроси, к Ивану.
Из моей головы медленно начал уходить туман, и появились
какие-то ощущения. Через некоторое время я поняла, что лежу на спине, на чем-то
жестком, подпрыгивающем, мне очень холодно, неудобно и плохо. Но это определенно
не явь, а ужасный, кошмарный сон. Иначе почему я никак не могу открыть глаза?
Внезапно тряска прекратилась, послышался противный лязг.
– Привезли? – прозвучало издалека.
– Да.
– Где?
– В кузове.
– Ясное дело, не на сиденье, показывай.
– Вот.
Повисла тишина. Потом мужик с негодованием воскликнул:
– Это что? Ты кого припер, Витя?
– Как велели, из морга, неопознанная, нам Николай
Михайлович выдал. Мы ему заплатили, все путем, – затарахтел тот, кто
отзывался на имя Виктор, – не сомневайтесь.
– Идиот! Кто это?
– Так, Иван Николаевич, – труп!
– Чей?!
– Ну… как велено… бабы!
– Какой?
– …э …неопознанной!
– И где ты… его взял?
– Так Николай Михайлович выдал. Она к ним в ночь
поступила, вчера, то есть сегодня. Документы он похерил, вот и получается, что
о ней никто не знает. Все как надо.
– Витя, ты…
– Да че я сделал-то!
– Дерьмо, – заорал Иван Николаевич, – никому
ничего поручить нельзя! Все самому делать надо! Урод! Кретин!
– Так че я не так сделал? – обиженно занудил Витя.
– Все, – бушевал Иван Николаевич. – Мне нужна
старуха! Ста-ру-ха! Баба семидесяти лет! Или около того, а здесь кто, а? Ей
пятидесяти не дать!
– Намного моложе будет, – встрял еще один до сих
пор молчавший мужчина, – вон грудь какая!
– Молчи, придурок, – взвизгнул Иван
Николаевич, – только о сиськах и думаешь, гондон!
– Мне такую Николай дал, – отбивался Виктор.
– Ну, ща ему мало не покажется, – пообещал Иван
Николаевич.
Послышалось тихое пиканье, потом мужик гаркнул:
– Колька, сучий потрох, кого мне прислал! Мне бабка
нужна старая…
Вяло слушая его речь, щедро пересыпанную матом, я изо всех
сил пыталась проснуться.
– Езжай опять к Кольке, – велел Иван Николаевич.
– А эту куда? – спросил Витя.
– Куда, куда, на холодец сварите.
– Скажете тоже, – хихикнул Виктор, – назад,
что ли, тащить?
– Нет! Колька уже заплатил, чтоб не болтали. Заройте ее
с Лешкой в лесу.
– Сделаем, – прозвучали дуэтом голоса.
– Быстро засыпьте – и к Кольке, – велел Иван
Николаевич, – твари, идиоты!
Вновь послышался лязг, пол подо мной затрясся. Я попробовала
крикнуть, но не сумела. Очень быстро шум мотора стих. Грубые руки схватили меня
за щиколотку, протащили и бросили, на этот раз не на железо, а на что-то
мягкое.
– Неси лопату, Лешка.
– А ее нет!
– Ты че, не взял?
– Не.
– Идиот!
– Сам такой!
– …
– От… слышу!
– Ладно, – слегка успокоился Витя, – жди тут,
съезжу за заступом.
– Я с тобой.
– С какой стати?
– Не останусь с ней один!
– Во придурок! Боишься, что ли?
– Ага, – честно признался Леша, – мне от
трупов нехорошо.
