Я вернулась в каминную, и тут двери, ведущие в глубь
особняка, распахнулись и появилась публика: три дамы, сверкающие бриллиантами,
и пятеро мужчин в безукоризненных вечерних костюмах. Женщины походили друг на
друга, словно яйца от одной курицы: молодые, длинноволосые блондинки с
хорошенькими мордочками глупых зайчиков. Им всем вместе, наверное, не было и
шестидесяти лет. Мужчины тоже смотрелись как близнецы: полные, лысоватые,
пожилые бизнесмены, мало похожие на Аполлонов и Адонисов.
– Сюрпри-из, – прочирикала самая высокая из нимф
и, не удержавшись на каблуках, шлепнулась в одно из бесчисленных кресел с золочеными
ножками. Мне стало понятно, что девица основательно пьяна.
– Эт-та чего будет? – спросил один из мужиков.
– Садись, Вова, – велел самый толстый, –
концерт слушать станем.
– А… а, хорошо, – буркнул Вова, – клево ты,
Аркашка придумал.
Компания уселась, Аркадий хлопнул в ладоши:
– Заводи, ребята.
Музыканты вцепились в инструменты, из динамиков полились
звуки, Рита стала приплясывать и разевать рот.
– Вау, тащусь прямо, – завизжала одна из
девок. – Начинай, девчонки!
Блондинки, все как одна хорошо поддатые, начали трясти
кудрявыми головами и сучить ножками в эксклюзивной обувке. Подняться из кресел
и пуститься в пляс девушкам не позволял алкоголь.
Мужики, уронив подбородки на грудь, дружно засопели,
музыкальный час навеял на них сон.
– Папочка, – пришла в негодование одна из девушек
и пнула Вову, – хватит дрыхнуть, зажигать надо!
Вова с трудом разомкнул веки.
– А? Что? Где?
– Давай плясать! – не унималась блондинка.
– Сейчас, киска, – попытался успокоить
ажиотированную супругу муж, – минуточку, только отдохну немного.
– Нет, сию секунду хочу! – заорала капризная
женушка.
И тут музыка стихла.
– Слышь, пацаны, – зевая, спросил Вова, – а
вы медленное можете? Душевное, спокойное, не трень-брень, скок-поскок, а
мелодичное?
– Что вы имеете в виду, – ядовито поинтересовался
Костя, – Моцарта? Шопена? Шуберта? А может, фуги Баха?
– Не, – миролюбиво ответил хозяин дома, – ну
вот так… э… как оно там… «Ямщик, не гони лошадей…».
Костик тихо тронул струны гитары.
– Отстой, – замотала головой киска.
– «Мне некуда больше торопиться…» – добавил Аркадий.
Костя накрыл струны ладонью.
– Нет, такое не знаем, про «торопиться».
– Эх, жаль, – расстроился Аркадий, не поняв
издевки музыканта, – тогда про поезд…
– Какую? – тихо спросила Рита.
– Ну, где поезд… поезд… не понимаешь, что ли?
– «Опять от меня сбежала последняя электричка», –
запел Ваня.
– Нет!
– «Поезд меня уносит, поезд меня уносит вдаль»…
– Нет!!
– Слышь, Вань, – хихикнул Костик, – тут
контингент другой. Небось вот эту желают… «По тундре, по широкой дороге, где
мчится поезд Воркута – Ленинград…»
– Душевная песенка, – одобрил хозяин, – прям
цепляет, но я не ее хочу.
– «Постой, паровоз, не стучите колеса, – внезапно
пропела я, – кондуктор, нажми на тормоза…»
– Замолчи, – топнул Вова, – терпеть ее не могу.
– Ну, поезд, поезд, – бубнил Аркадий. – Поет
песню такой пацан, он, вообще-то, сам, похоже, с зоны, его там унижали, под
шконки пинали, а потом он заавторитетился, и с ним даже собаки здороваться
начали!
– Это кто ж такой? – растерялся Свин.
– Кит Ларусев? – предположил Ваня.
– Не, – быстро ответил Аркадий, – зеленый
такой, с ушами… ну… ну… поезд!
Глаза Костика медленно расширились.
– Знаю, – подскочил он, – вот! «Теперь я
Чебурашка, мне каждая дворняжка при встрече смело лапу подает!»
– Уже ближе, – кивнул хозяин, – только там
про вагон.
– «Медленно минуты улетают вдаль», – запела
Рита, – ну и так далее, там еще дальше есть… «катится, катится голубой
вагон».
– Во, – шлепнул себя по коленям Аркадий, –
она! Дальше про эскимо и день рождения!
– «Прилетит вдруг волшебник в голубом
вертолете», – мигом сориентировался Ваня, – только это же разные
песни.
– А вы их как одну спойте, – подмигнул
Аркадий, – для моей любимой жены Аллочки, именинницы.
– Да, – икнула самая блондинистая
блондинка, – хочу.
Рита растерянно глянула на Костика.
– Вообще-то, я слов не знаю, только обрывки.
– Ерунда, – тихо ответил гитарист, – начали.
Рита взяла микрофон и чистым, сочно окрашенным голосом
завела:
– Теперь я Чебурашка, ла-ла-ла, слов не знаю, день
рождения раз в году, голубой ваго-он! Катится, катится голубой вагон…
Блондинки завизжали, Наталья Ивановна, стоявшая в проеме
двери, ведущей в кухню, усмехнулась, мужики начали дружно сопеть. Вдруг
откуда-то сбоку понесся чистый голосок, настоящее сопрано. Неизвестная певица,
нисколько не фальшивя, выводила в унисон с Ритой.
– А-а-а-а…
Я оглянулась по сторонам. Кто же это, интересно, поет?
Блондинки едят пирожные, согласитесь, с набитым ртом трудно издавать даже
обычные звуки, а мужчины мирно спят.
– А-а-а-а, – подпевала неизвестная личность,
причем делала она это мастерски.
Чуть подучить девушку – и из нее определенно выйдет звезда,
на нашей современной эстраде такой чистый голос редкость. Вон куда забралась,
легко берет «верх». Свин повертел головой в разные стороны, потом глянул на
меня. В его глазах застыло явное удивление. Я развела руками и показала пальцем
на свой закрытый рот.
– А-а-а-а…
Музыканты тоже начали оглядываться, Рита взяла ниже, голос
опустился тоже, певица «поднялась», незнакомка вторила ей.
