– К вопросу о профессионалах, – стала самозабвенно
сплетничать Рита, – знакомься, плейдед Игорек. Вроде он писатель, но книг
его не видела. Шляется по всем светским мероприятиям, постоянно в сопровождении
дурочек, лет им столько, что нашему Игорьку суд больше даст, если, конечно,
узнает, чем дедуся занимается. Сам он, правда, уверяет, будто еще и полтинник
не разменял. Хотя следует признать, Игоряша не самый противный, он малышек в
свет выводит, экономит на ресторане и пыль в глаза глупышкам пускает, дескать,
со всеми дружу. А вон там парнишка-красавчик, видела?
– Да, – кивнула я.
– Актер Васенька, специалист по стареющим эстрадным
дивам, – захихикала Рита, – переходящее знамя.
– А где он играл?
– Пока нигде.
– Почему же актером называется?
Рита развеселилась окончательно.
– Что же ему, альфонсом представляться? А вон там Ардо
маячит, музыкальный якобы критик, про всех гадости пишет, но он хоть работает,
гнида. А остальные! Цирк прямо, с вечеринки на вечеринку кочуют, все, как один,
великие, только никто их картин не видел, книг не читал, песен не слышал.
Впрочем, им не позавидуешь. Прикинь, как тяжело по банкетам носиться. Опять же
с одеждой проблема, в одном и том же показываться нельзя.
– А нормальные люди тут есть?
– Ага, – кивнула Рита, – это вторая часть
туски, те, кто редко веселиться ходит. Нина Загребина, вон та, в желтом
костюме, она косметолог, новых клиентов ищет, Рома Красков, модельер, Саша
Бронский – стилист… Эти по работе пришли. Ой, привет!
– Кому это ты машешь?
– Марине Батиной.
– Как? Самой Батиной? Эта невзрачная женщина в джинсах
суперпопулярная певица?
– Точно.
– Почему она так просто одета?
Рита тяжело вздохнула:
– Знаешь, у меня от твоих вопросов голова кругом идет.
Почему, почему! По кочану! Батина себе имя уже сделала. Чем выше звезда, тем
меньше спеси, если нормальный человек, конечно. А если два дня на эстраде, вот
тогда – да! Софочка! Ты шикарно выглядишь!
Я вздрогнула и увидела стройную даму неопределенного
возраста, облаченную в черное платье – безукоризненный наряд, к которому
невозможно придраться.
– Я очень рада встрече, – улыбнулась секретарша
всесильного босса.
– Ты меня не узнала? Я Глафира!
– Глаша! Новый имидж?
– Йес!
– О! Отлично! Полнейшее перевоплощение. Даже голос
изменился, – Софья явно издевалась над Ритой, мигом поняв ситуацию.
Риточка суетливо стала совать клевретке букет.
– Это тебе.
– Мне? С какой стати?
– Просто из любви, – щебетала моя хозяйка.
Разинув рот, я наблюдала за происходящим, и тут кто-то грубо
начал выхватывать у меня Брамбеса.
– Я сам вручу подарок, – прошипел невесть откуда
взявшийся Свин.
– Эй, – возмутилась я, – это Глафира купила!
– Давай сюда!
– Но она без презента останется.
– Поспорь еще! – рявкнул Свин.
Тут толпа внезапно рассосалась, и мы очутились возле
именинника. Я постаралась не расхохотаться во весь голос. Стало понятно, отчего
ехидные люди шоу-бизнеса прозвали этого типа Кудрявеньким. На отполированном до
блеска черепе виновника торжества не было ни одного волоса.
– Дорогой мой, – взревел Свин, – я просто
счастлив, что вижу тебя! Спасибо за приглашение.
– Тебе спасибо, что нашел время, – осклабился
Кудрявенький, – там, в зале, подан легкий закусончик, надеюсь, отдохнешь,
расслабишься.
– Уж я прям не знал, что тебе подарить, – принялся
врать Свин, – полгода голову ломал, мучился, ну неохота VIP-набором
отделываться. Хотел нечто эксклюзивное подарить, чтобы не как у всех. И вот
нашел!
Продолжая улыбаться, продюсер вырвал из моих рук Брамбеса и
посадил его рядом с Кудрявеньким.
– Смотри, какой классняк, – вещал Свин, – я
специально заказал его в Лондоне в магазине «Сувенир эксклюзив», его четыре
месяца изготавливали. Я даже бояться начал, что не успеют к дате. Только
сегодня, сволочи, самолетом прислали! Видишь, как я тебя люблю! Думаю, никто
ничего подобного не подарил!
Я с уважением покосилась на Свина. Однако он ловкий человек!
Мигом сочинил историю, такое не всякому дано. Сейчас Кудрявенький произнесет
приличествующие случаю слова благодарности, мы быстро проглотим пару
бутербродов и можем наконец-то ехать домой!
Но отчего-то в зале, битком набитом людьми, установилась
странная тишина. Кудрявенький начал медленно приобретать фиолетовую окраску.
– Во прикол, – с восхищением прошептал некто за
моей спиной, – даже зажим для галстука с буквой Б.
Я уставилась на Кудрявенького. На носу устроителя праздника
сидели круглые очки, шеи не наблюдалось, квадратный подбородок лежал на широкой
груди, плавно перетекающей в живот. Из туловища торчали коротенькие обрубочки.
А теперь прочитайте описание Брамбеса. Здорово, да? Да еще, как назло,
всесильный владелец радиовещательной сети был облачен в темный костюм,
белоснежную рубашку, а галстук его украшал зажим с буквой Б. И какая разница,
что Кудрявенький приобрел свой прикид в супер-пупер фирме и заказал украшение у
ювелира? Брамбес в одежонке, сделанной рукастыми китайцами, смотрелся ничуть не
хуже, а заколка, прихватывающая его «гаврилку», была точь-в-точь такая же, как
у Кудрявенького: золотая с весело переливающимися камушками.
– Класс, – шептал голос за спиной, – честно
говоря, Свина я терпеть не могу, но сейчас прям зауважал! На такое не всякий
отважится! Он небось в Лондон фотку отправил. Одно не пойму, откуда он узнал,
что Кудрявенький на тусовку нацепит? Не иначе как подкупил его прислугу.
И тут Ванька, решивший нарушить ужасное молчание, суетливо
воскликнул:
– Игрушечка еще и петь может!
Свин разинул рот, но Ванька уже ткнул пальцем в коробочку.
– Фр… хр… пр… – понеслось над толпой, – ай…
Грохнул хохот.
– Вау, – простонал за мной тот же голосок, –
это еще прикольней!
Я обернулась, увидела щуплого мальчика в розовой блузочке со
стразами и спросила:
– Понимаете, о чем он поет?
