– Куда ж ей деваться? – скривилась Леся. –
Морда у врача – визитная карточка. Только видела я тех, кто с «Красотина»
соскочил, уж поверьте, лучше не начинать омолаживаться. Ольга своим клиентам
сразу правду не открывает, истина потом на свет выползает. А я не хочу
участвовать в обмане. Ольга слишком много врет. Вот вы про Настю спрашивали.
Так ни слова правды не услышали. Только не подумайте, будто я под дверью
стояла, вы громко говорили, прямо на всю квартиру.
Я навострила уши и, сохраняя на лице делано-спокойное
выражение, равнодушно спросила:
– Что вы имеете в виду?
– А все! – залихватски выкрикнула Леся. – Они
из-за Самуила поругались, это тот еще тип.
– Кто такой Самуил?
Леся противно усмехнулась:
– Ольга-то у мужиков успехом не пользовалась. Мы с
Викой замуж удачно вышли, а сестричка наша в лаборатории сидела, над пробирками
чахла. А какие в науке мужчины? Смех один, кузнечики сушеные. То ли дело мой
супруг – красавец, поэт, все при нем – и рост, и лицо.
Я хотела сказать: «Каждому свое. Одной нравится содержание,
другой пустые красивые упаковки», но ехидное замечание пришлось проглотить.
– А Настя, – вещала Леся, – та, наоборот,
всех парней строила. Ну и случилась у них с Ольгой незадача.
Я привалилась спиной к жесткой лавочке. Надо внимательно
выслушать Лесю, вдруг она подскажет, где Настя?
– Настька ваще мужиков ни в грош не ставила, –
выплескивала на меня сведения Леся, – и правильно делала. Покрутит,
повертит парнем, разведет его на подарочки – и адью, нового найдет. Липли к ней
любовники, словно осы к варенью, а Ольга злилась, ей-то никто даже цветов не
дарил.
Но потом откуда ни возьмись появился мужчина с архаичным
именем Самуил. Где его Ольга раздобыла, Леся не знала, но только одно ей стало
понятно сразу: Самуил не ученый, не медицинский работник, похоже, он вообще не
имел высшего образования.
Он начал бывать у Каповой каждый день. Сначала мать Ольги
резко возражала против визитов неотесанного кавалера. Едва за ним захлопывалась
дверь, Вера Петровна принималась точить зубы о неразумную дочь.
– Боже! Откуда он выполз! Не умеет пользоваться ножом!
А это кольцо! Он что, женат?
– Нет, – сквозь зубы отвечала Оля, – Самуил
свободен.
– Почему же носит знак обручения? – не
успокаивалась Вера Петровна.
– Это всего лишь перстень.
– Фу, как вульгарно!
Ольга краснела, но молчала. Леся же попыталась образумить
родительницу и один раз, когда мать снова завела речь об ужасном воспитании и
отвратительных манерах ухажера старшей дочери, сказала:
– Знаешь, оставь его в покое. У Ольги хвост из
поклонников не змеится, пусть лучше такой мужичонка будет, чем вообще старой
девой останется.
Решила избавить сестру от занудных причитаний маменьки и
мгновенно пожалела о содеянном, потому что на Лесю обиделись обе стороны: и
Оля, и Вера Петровна.
Впрочем, мама, похоже, сделала выводы, потому что замолкла.
Самуила она более не обсуждала, была с ним холодно-приветлива. Леся решила, что
проблема устаканилась, но через месяц после беседы грянул гром.
Однажды Вера Петровна вернулась домой, неся в руках какой-то
пакет.
– Ну-ка, идите все сюда! – крикнула она
домашним. – Немедленно!
Дочери явились на зов.
– Вот! – заявила Вера Петровна, вытаскивая из
пакета бумажку. – Спасибо, остались еще друзья, помогли! Скажи, Ольга, что
тебе известно про Самуила?
– Только все хорошее, – напряглась дочь, –
мама, если ты опять собралась говорить про него гадости, лучше не начинай.
– Делаю в своем доме что хочу! – взвизгнула Вера
Петровна.
– Тогда я пойду отсюда, не имею никакого желания
участвовать в подобной беседе! – Оля повернулась спиной к ней.
– Стой! – воскликнула мать. – Вот, читайте!
Леся выхватила из рук Веры Петровны листок и растерянно
протянула:
– Ну не может быть.
– Что там еще? – обернулась Ольга и тоже
уставилась на бумажку.
Повисло молчание.
– Ясно теперь? – торжествующе заявила мать. –
Твой ненаглядный Самуил на самом деле вульгарный уголовник, отсидел срок за
аферу. Обманул сразу двух дурочек, сначала и той и другой в любви признавался,
а затем у них из дома золотишко вынес.
Ольга положила листок на стол.
– Я об этом знаю.
– Откуда? – удивилась Вера Петровна.
– Самуил рассказал. Да, он совершил ошибку, по
глупости, но теперь давно ведет нормальный образ жизни.
Сестры с матерью накинулись на Ольгу:
– Чтобы ноги его в нашем доме не было!
– Позор!
– Гнать вон мерзавца!
– Пусть попробует сюда явиться!
– Милицию вызовем.
– Его из Москвы выгонят.
Ольга спокойно выждала, пока стихнет хор разъяренных
голосов, и заявила:
– Самуил станет бывать тут, более того, он скоро сюда
вообще переселится, потому что является моим законным мужем.
– Прекрати нести чушь, – взвилась Вера
Петровна, – никто тебе не разрешит расписаться с этим субъектом!
Ольга улыбнулась:
– Ошибочка вышла. Я давно совершеннолетняя и вопрос о
вступлении в брак решила абсолютно самостоятельно, вот.
Увидев свидетельство, подтверждающее слова старшей дочурки,
Вера Петровна схватилась за сердце, а Леся завопила:
– С ума сойти! Вы поженились! И когда только успели?
– Взгляни на дату. Неделю назад.
– Почему ты ничего нам не сообщила?
Ольга дернула плечом:
– Не хотела конфронтации, предполагала, что вы
привыкнете к Самуилу, он очень хороший.
– Он уголовник!
– Каждый может оступиться, – парировала
Ольга, – кстати, наш дедушка тоже сидел в Бутырской тюрьме.
– Да как ты смеешь, – завозмущалась Вера
Петровна, – моего отца посадили в тридцатые годы как врага народа, он
пострадал от Сталина.
– Но был осужден! – стояла на своем Ольга.
