Я вышла в прихожую и уставилась на обувь. Да, мы каждый день
встаем перед выбором, причем очень часто он является не глобальной проблемой,
приходится решать и мелкие, бытовые вопросы. Ну вот сейчас, например, что
надеть на ноги? Кроссовки или босоножки? В спортивных тапочках намного удобней,
можно быстро сгонять туда-сюда, но в них жарко, и, потом, я без каблуков
выгляжу словно такса, от пола не видно. Босоножки же сделают меня выше, но на
каблуках я пойду медленно, боясь упасть. Зато в них прохладно. Да, оно,
конечно, так, но на тротуарах полно грязи, пальцы ног станут черными, еще
подцеплю какую-нибудь заразу. Значит, кроссовки? Но они неэлегантны, и я
определенно запарюсь в них!
– Еще не ушла, – возмутилась Рита, – да что с
тобой сегодня?
– Сама не знаю, – пожала я плечами.
– Может, тормозной жидкости хлебнула?
– Вовсе нет, просто вновь задумалась, что такое выбор.
Обуть кроссовки или босоножки? Как повлияет на мою дальнейшую судьбу принятое
сейчас решение?
Рита повертела указательным пальцем у виска:
– По-моему, ты, дорогая, того! Ну-ну! Жара на мозг
повлияла.
– Может, и так, – согласилась я, – а ты чем
руководствуешься, когда обувь выбираешь?
– Да тем же, что и все, – рявкнула Рита, –
смотрю на свою одежду и думаю о педикюре! Согласись, незачем демонстрировать
некрасивые ногти!
Я машинально посмотрела вниз. Педикюр! Похоже, я делала его
не так давно, во всяком случае, сейчас ногти на ногах сверкают
розово-коричневым лаком.
Чтобы не упасть, я уцепилась за косяк. Очень хорошо помню:
за все время работы с Глафирами я ни разу не брала в руки пузырек с лаком,
следовательно, педикюрша поработала надо мной еще в той, забытой жизни. Но я же
сидела в психушке! Навряд ли там есть салон красоты или парикмахерская. Значит…
что это значит? Выбор…
– На, – сунула мне кроссовки Рита, – сгоняй
за батоном. Пожрем – и на выступления, мы сегодня в зале «Юбилей» поем. Там
сборный концерт, посвященный дню рождения какого-то телевизионного канала. Куча
журналистов, камеры, в общем, разряжаемся в пух и перья!
Машинально завязав шнурки, я вышла во двор, потом на улицу,
пересекла шумное шоссе, вошла в магазин и уставилась на булки. Какую взять?
Опять выбор! Как изменится моя судьба, если я прихвачу вон ту, щедро посыпанную
тмином?
– Девушка, – поторопила меня продавщица, –
если еще не определились с выбором, подвиньтесь, пожалуйста, в сторону, чтобы
другие могли хлеб купить.
– Дайте с тмином, – решительно сказала я,
обозлившись на себя.
Ну что со мной сегодня происходит, а?
Сунув батон в пакет, я поторопилась опять перейти дорогу.
Внимательно посмотрев по сторонам и не обнаружив ни одного автомобиля, я
ступила на проезжую часть. Около меня ковыляла девица в мини-юбке, обутая в
элегантные босоножки на тонюсенькой шпильке. Шагая рядом, будто пара послушных
школьниц, мы оказались на середине дороги, и тут, словно привидение,
материализовавшись ниоткуда, возникла машина. Я даже не могу сказать вам,
какого цвета она была, просто поняла, что летящий автомобиль, за рулем которого
небось восседает совершенно пьяный человек, сейчас собьет меня.
Дальнейшее происходило словно в американском боевике. Только
будто у телевизора, демонстрировавшего ленту, кто-то выключил звук. В полной
тишине я увидела надвигающуюся махину, почувствовала идущий от разогретого
мотора жар и в полном ужасе бросилась в сторону. Девушка, шагавшая около меня,
тоже ощутила опасность. Прижимая к груди пакет с хлебом, я шарахнулась влево,
потом понеслась вперед, отчего-то петляя, словно заяц. Ноги работали на
автопилоте, голова совершенно не участвовала в процессе…
Вдруг включился звук. В уши полетели визг, вопли:
– Сбили!
– Номер запишите.
– Уехал, сволочь!
Тяжело дыша, я навалилась на какого-то потного мужика в
желтой футболке.
– Тише, тише, – бормотал он, обнимая меня.
– Я жива?
– Да, тебе повезло, – начал успокаивать меня
незнакомец, – бегаешь быстро, и хорошо, что не выпендриваешься.
– Ты о чем? – еле дыша от пережитого стресса,
поинтересовалась я.
– Бабы – дуры, – в сердцах воскликнул
мужик, – напялят на ноги ходули, и каюк! Ты-то в кроссовках драпанула
сайгаком, а та попыталась побежать, да споткнулась. И вон чего вышло.
Я машинально оглянулась. На проезжей части, вывернув самым
диким образом обнаженные руки, лежала девушка. Первое, что бросилось мне в
глаза, были ее изящные голые ступни. Босоножки, модные, элегантные, состоящие
из пары ремешков и шпилек, были разбросаны по мостовой. Из-под спутанных
белокурых волос несчастной растекалось темно-бордовое пятно.
– Зацепилась каблуком о выбоину, – без остановки
говорил тип в желтой футболке, – упала, а этот урод по ней проехал. Надела
бы туфли попроще или кроссовки, как ты, и спаслась бы!
Мои ноги начали медленно подгибаться в коленях, в памяти
всплыла картина: вот стою в прихожей и мучаюсь, что нацепить на ноги… От какой
ерунды иногда зависит жизнь человека!
– Ты не уходи, – велел мужчина, – ща милиция
приедет, свидетелем будешь.
Мой мозг мигом осознал опасность. Нет уж, женщине без
паспорта, сбежавшей из психушки, нельзя встречаться с представителями власти.
– Эй, куда, – заорал мужчина, – постой!
– В аптеку загляну, – спокойно ответила я, –
куплю себе валерьянки.
– Давай тебя провожу, – не успокаивался зануда.
– Спасибо, не надо, – быстро ответила я и
метнулась во двор.
Рассказать о произошедшем Рите я не успела. Едва вошла в
квартиру, как певица налетела на меня.
– Давай собирайся, опаздываем.
– А поесть?
– Некогда, ты два часа ходила!
– Понимаешь, такое случилось…
– Потом потрепемся, – перебила меня Рита, –
черепаха! Бери хлеб с собой, перед концертом погрызем, хоть я и не могу на
полный желудок работать, но ведь не помирать же с голоду.
