Это имя казалось Джошу знакомым, но он не мог вспомнить, где его слышал. Фотограф закрыл глаза, прислонился головой к иллюминатору и полностью очистил сознание. В его мозгу шевельнулось нечто совершенно неуловимое, подобное шепоту. Ему никак не удавалось за это ухватиться.
«Блэки?»
Теперь Джош уже не сомневался в том, что слышал это имя до того, как его произнесла Рейчел.
«Блэк? Блэки? Блэкпул? Блэкуэлл? Да. Точно, вот оно».
Джош был уверен в том, что он сам никогда не слышал этого имени, но оно было знакомо Перси Талмэджу. Титус Блэкуэлл по прозвищу Блэки был одним из членов клуба «Феникс». Именно он отправился в Рим, чтобы наблюдать за работой археолога, который был…
Все остальное хлынуло неудержимым потоком.
«Сестра Перси Эсме уехала в Рим. Она стала любовницей Блэки. Возможно ли, что Рейчел вспоминает жизнь Эсме? Вдруг именно она была сестрой Перси?»
Внезапно все встало на свои места. Вихрь красок и форм затих, превратившись в узнаваемые образы.
— В чем дело? — вдруг услышал он встревоженный голос Габриэллы.
— Я полагал, ты спишь.
— Я проснулась несколько минут назад. У тебя такой вид, будто ты увидел привидение.
— Скажи, можно ли предположить, что гробницу уже вскрывали сто лет назад?
— Это абсолютно исключено.
— А если в нее проникли через тот подземный ход, на который наткнулся я?
— Нет, он тоже оставался нетронутым. Мы обязательно обнаружили бы какие-нибудь свидетельства того, что кто-то нас опередил.
— Ну а что насчет шкатулки с камнями? Возможно ли, что ее уже открывали?
— Но как? Ведь гробница была запечатана! Нет шкатулка была наглухо закрыта. Ее не открывали тысячу лет.
Других вариантов не было, особенно если Роллинз оказался прав относительно количества камней.
— Камней не шесть, — сказал Джош.
— Что? — встрепенулась Габриэлла. — Не понимаю…
Он не дал ей договорить:
— Послушай меня. Вы с Рудольфо нашли не все камни. Уму непостижимо, как я не догадался об этом раньше. Есть еще один набор камней, другие шесть, которые были спрятаны в другой гробнице, в той самой, что обнаружил Нили. Всего камней двенадцать, Габриэлла. Вот почему цифры не образуют последовательность.
У нее в глазах вспыхнул свет, но тотчас же погас.
— Нет. Этого не может быть. Неужели ты не понимаешь, что все это означает? Если ты действительно прав, если мы передадим этому маньяку перевод, сделанный Ларри, то он поймет, что камней было двенадцать, и решит, что мы с Рудольфо обнаружили их все и половину спрятали. Тогда кошмар продолжится. Если мы передадим ему ложный перевод и у него ничего не получится…
— Габриэлла, этот человек должен понимать, что он имеет дело с легендой.
— Может быть, ты ошибаешься и числа означают что-то другое? Но почему кому-то понадобилось разделять камни?
Джош положил руку ей на плечо, стараясь облегчить горе и отчаяние. Ему хотелось впитать ее боль в свою кожу, в свое тело.
В этом мгновении не было ничего знакомого, как и в аромате цитрусов, исходящем от Габриэллы. Но его чувства? Это было совсем другое. Джош закрыл глаза, защищаясь от приступа эмоций. Однажды ему уже приходилось делить такое горе с женщиной, которую он потерял. Это была одна из шелковых нитей, в прошлом сплетавших их вместе. Юлий и Сабина страдали в объятиях друг друга. Они не знали, что ждет их еще не родившегося ребенка.
— Что мне делать? — спросила Габриэлла.
— Ты передашь маньяку все двенадцать камней, вместе с полным переводом.
— Но каким образом?
— Я их найду.
ГЛАВА 59
Нью-Йорк. Среда, 02.00
— Я чувствую себя совершенно беспомощной, — сказала Габриэлла, когда они с Джошем вышли из здания аэропорта. — Я ничего не могу сделать, даже помочь тебе в том, что ты задумал.
Такси, вызванное из Нью-Хейвена, уже ждало у выхода. Водитель взял у Габриэллы чемодан, уложил его в багажник и открыл дверь, приглашая ее садиться. Молодая женщина ухватилась за дверь. Джошу показалось, что она была настолько измучена, что еле могла держаться на ногах, не опираясь на машину.
— Ты позвонишь мне завтра, как только что-нибудь узнаешь? — спросила Габриэлла с дрожью в голосе.
— Мне очень не нравится, что ты возвращаешься в пустой дом. На мой взгляд, тебе следовало бы позвонить отцу и попросить его отказаться от лекций.
— Зачем? Чтобы он сидел рядом со мной и умирал от беспокойства?
Габриэлла не спешила садиться в машину, словно ожидая чего-то.
Джош взял ее за руку. От уверенной осанки и мужественного блеска в глазах, которыми она поразила его при первой встрече в Риме, не осталось и следа.
«Почему какая-то фикция, осколок чужого воспоминания, женщина, которую я совершенно не знаю, значит для меня столько же, сколько может значить вот эта женщина? Плоть и кровь против концепции предопределенности. Я веду себя как последний глупец».
— Я приеду к тебе, как только смогу.
— Со мной все будет хорошо. Можешь не беспокоиться.
— Нет. Не могу. Габриэлла, мы с тобой уже перешагнули через это.
Она заморгала, прогоняя слезы, нашла какой-то скрытый запас сил и выпрямилась.
Джош испытал облегчение. Ему нужно было убедиться в том, что с Габриэллой все будет в порядке, что она сможет позаботиться о себе до тех пор, пока он к ней не вернется. Ему настоятельно требовалось разыскать Рейчел и отправиться с ней в путешествие, не связанное ни с самолетами, ни с автомобилями, которое тем не менее могло увести его в неведомые дали.
Вторник, 10.05
Джош поднялся по каменным ступеням главного входа музея «Метрополитен». Там, в кабинете своего дяди, его ждала Рейчел. Судя по всему, она была чем-то взволнована. У нее под глазами нависли темные мешки, она нервно курила.
— Что случилось? — спросил Джош, окинув ее оценивающим взглядом.
— По телефону я вам не стала говорить, — ответила она и отпила из чашки кофе, над которым поднимался пар. — За мной определенно следят, и я…
Джош ее уже не слушал. Он думал о том, не следил ли хвост, приставленный к Рейчел, также и за ним с Габриэллой.
«Нет ли здесь еще какой-то связи, которую я упустил?»
— Нет, — вдруг уверенно сказала Рейчел. — За вами никто не мог следить. Каким образом можно было бы выделить вас из десятков тысяч посетителей, которые приходят в музей каждый день?
«Откуда она узнала, о чем я думаю?»
«Она всегда все знает. Вы оба такие».
