— По-моему, ты настроила Колина против себя. — Я констатирую очевидное. — Он бывает упрям, но свое дело выполняет хорошо. Пользуется уважением и коллег, и правоохранителей. А еще он настоящий джентльмен-южанин и при этом ирландец до мозга костей. Ты должна знать, как работать с такими людьми.
— Не привыкла, чтобы меня воспринимали как пустое место. — Джейми ловко орудует палочками. — В этом смысле я, можно сказать, немного избалованная. И для криминалистов, и для детективов прокурор — уважаемый человек. И вот сюрприз — тут на меня смотрят как на врага. — Она подхватывает с тарелки кусочек маринованного имбиря и ролл с тунцом.
— Не на врага, а на адвоката защиты. И по-моему, неправильно думать, что те из нас, кто посвятил себя поиску истины, всегда на стороне обвинения.
— Колина задевает, что я намерена вытащить Лолу из тюрьмы. Случай с Барри Лу Риверс, подтверждающий, что администрация женской тюрьмы штата превратила казнь в непомерно жестокое наказание, его не интересует. А ведь то же самое сделают и с Лолой Даггет, ее заставят страдать. И это притом что в тюрьму она угодила, едва достигнув совершеннолетия. Это тем более возмутительно, что Лола Даггет невиновна. Колину кажется, что я ставлю под сомнение сделанные им выводы.
— Так оно и есть. Но мы привыкли.
— Ему это не нравится.
— Может быть, ему не нравится, как ты это делаешь.
— Я знаю и другой подход. — Она улыбается, но глаза остаются холодными.
— Ты сочла своим долгом предупредить меня о том, что кто-то распространяет обо мне ложь, что кто-то настраивает против меня федералов, и я тебе признательна. Но это не quid pro quo.
[14]
— Может, у тебя тут где-нибудь и «шарп» припрятан? — обращается к Джейми Марино. Биск с креветками и половину жареной картошки он проглотил с такой жадностью, словно целый день ходил голодный.
Джейми обмакивает в соевый соус очередной ролл.
— Извини, не подумала, надо было взять тебе что-нибудь безалкогольное. — Она снова поворачивается ко мне. — Я еще раньше хотела ввести тебя в курс дела, сказать, что с юридической и профессиональной стороны все складывается не в твою пользу, и поговорить, как оно и принято, неофициально, за обсуждением других вопросов.
— Ты попросила заключенную передать мне номер своего сотового, чтобы я позвонила тебе по платному телефону. По-твоему, это входит в понятие «так принято»? — Я пробую эскалоп.
— Да, Кэтлин получила от меня такую инструкцию.
— А если она кому-то скажет?
— Кому она скажет?
— Кому-то из охранников. Другой заключенной. Своему адвокату. Заключенные ведь любят поболтать.
— Да кому какое дело! — Марино приканчивает жареные на барбекю креветки и вытирает салфеткой рот. — Тебе не из-за тех, кто в тюрьме, стоит беспокоиться. — Он открывает еще один пакетик с кетчупом. — Тебе из-за ФБР стоит беспокоиться. Им вряд ли понравится, что Джейми держит тебя в курсе всего, что они делают. Им ведь, когда очередь дойдет до тебя, важен элемент внезапности. Ладно, мне надо заняться фургоном. Может, и упаковку «шарпа» прихвачу.
Марино прав, ФБР не обрадуется, узнав, что меня предупредили заранее. Но теперь уже слишком поздно. Сюрприза не будет, даже если я не вполне понимаю, в чем меня обвиняют. Наиболее вероятным представляется такой вариант, при котором Дона Кинкейд и ее защита выдвинут против меня некое ложное обвинение. Такое в моей практике уже бывало и наверняка еще будет. Без всяких на то оснований меня обвинят в ненадлежащем поведении, всевозможных нарушениях и сомнительных поступках. Речь может пойти о фальсификации свидетельств о смерти и результатов лабораторных анализов, путанице с уликами. В таких делах кто-то всегда чем-то недоволен. Как показывает статистика, в пятидесяти процентах случаев одна из сторон бывает чрезвычайно недовольна.
— Напомни мне в следующий раз, — говорит Джейми Марино, — чтобы я обязательно взяла твое любимое. «Шарп», «баклер» или «бек». Неподалеку отсюда, на Дрейтоне, есть магазинчик с безалкогольным пивом. Извини, что не подумала об этом раньше.
— С какой стати кому-то об этом думать, если кроме меня эту разведенную бурду никто и не пьет? — Марино поднимается, и кожаная обивка похрустывает, как будто кресло обито пергаментом. — Дай мне парковочный талончик, — обращается он ко мне. — Я вот думаю, похоже, все-таки генератор барахлит. Где бы только механика найти в такое-то время. — Он смотрит на часы, потом на Джейми. — Ладно, пойду.
Я достаю из сумочки и подаю ему парковочный талон. Марино идет к двери, открывает ее, и сигнализация отзывается громким щебетанием. Снова думаю о доме Джорданов: неужели сигнализация в ту ночь и впрямь была отключена, и если да, то почему? Неужели они были такие легкомысленные? Знал ли убийца, что сигнализация не сработает, или ему просто повезло?
— Будешь уходить, позвони, я за тобой заеду, — говорит Марино. — Либо на фургоне, если починят, либо такси возьму. Я сегодня тоже в «Хайатте», на том же этаже.
Спрашивать, откуда ему известно, на каком я этаже, бессмысленно.
— Сумку для тебя я собрал, — добавляет он. — Полевая одежда, кое-что еще — ты же не планировала задерживаться. Заброшу в твой номер, ладно?
— Ладно.
— Если у тебя еще и запасной ключ найдется, будет совсем просто.
Я снова встаю и подаю ему ключ от номера. Марино уходит, и мы с Джейми остаемся вдвоем. Подозреваю, так и планировалось, поиски безалкогольного пива и ремонт фургона, когда все мастерские уже закрыты, — это только предлог. Скорее всего, Джейми заранее проинструктировала его уйти, когда поест, а может быть, подала какой-то сигнал, которого я не заметила. Выходит, когда Марино уезжал якобы в Бостон, он отвозил мою сумку. Сомнений нет — мои сегодняшние посиделки в квартире Джейми планировались заранее и самым тщательным образом.
Она сбрасывает синие кожаные туфли, встает с дивана и бесшумно идет по сосновому полу в кухню — за бутылкой вина. Говорит, что у нее есть приличный скотч, если я хочу чего-то покрепче.
— Мне не надо. — Я уже знаю, что будет завтра.
— А я думаю, чем крепче, тем лучше.
— Нет, спасибо. Мне не надо, а ты как хочешь.
Джейми открывает шкафчик и достает бутылку «Джонни Уокер блю».
— Что ФБР и кто там еще собрали на меня?
— Я так считаю, что действовать надо на опережение, — произносит она, словно отвечая на какой-то другой вопрос. — Лично я на веру никогда ничего не принимала.
Джейми ловко сворачивает металлический колпачок. Мне плохо верится, что она купила дорогой скотч, чтобы пить его в одиночку. Может, рассчитывала, что засидится со мной за полночь и я расслаблюсь, потеряю бдительность и соглашусь на все, что она предложит?
— Перцепция
[15]
может быть смертельным оружием. Возможно, они на это и рассчитывают.
