— По-моему, тебе не только об этом нужно беспокоиться. Вижу, ты установила камеру и сигнализацию. — Я пока не буду говорить про пистолет. — Может быть, стоит подумать о профессиональной и личной безопасности.
— Если бы ты работала здесь, то, конечно, установила бы первоклассную систему сигнализации и камеры наблюдения. Или кто-то установил бы их за тебя, — добавляет она. Уж не имеет ли моя собеседница в виду Люси? — Как только в моем распоряжении будет больше фактов, как только я буду полностью уверена, что имею на руках выигрышное дело, сразу же подам прошение об отмене прежнего приговора. Я перенаправлю предрассудки на факты, жажду мести — на твердые, научно обоснованные доказательства. Надеюсь, ты мне поможешь.
Джейми замолкает, словно в ожидании моего согласия, но я воздерживаюсь от такого рода обещаний.
— Если не считать окровавленной одежды, избавиться от которой Лолу, по всей видимости, проинструктировала Дона Кинкейд, с теми убийствами ее ничего больше не связывает. Кстати, нельзя исключать, что и одежду Лоле подбросили. Что мне нужно, так это детали. Вступая в бой, я должна быть во всеоружии.
— Как они познакомились, Лола и Дона? — спрашиваю я.
Еще одна эсэмэска от Бентона: Где ты? Телефон в отеле не отвечает.
У меня все в порядке, — пишу я в ответ.
Позвони, когда сможешь. (У «Анны Коппер» запятнанная репутация.)
Я отвечаю уже третьим вопросительным знаком.
— Позволь заметить, что я не нарушаю ничьих запретов, — говорит Джейми. — Лола официально разрешила мне обсуждать с тобой все детали.
— Почему? Я, конечно, понимаю, что она, наверно, готова сделать все, что ты скажешь, но…
— В судах твои показания воспринимают очень серьезно. Чего нам недостает, так именно признанного, с заслуженной репутацией эксперта, который не побоится пойти против течения.
Другими словами, она считает, что Колин Денгейт пойти против течения не пожелает.
— Учитывая общественное мнение в отношении этих убийств, никакое другое популярностью пользоваться не будет, — добавляет Джейми. — Даже теперь, хотя времени прошло немало, чувства не остыли. Прелесть этого дела в том, что, доказав вину Доны Кинкейд, мы также поможем и тебе. — Джейми снова упирает на этот пункт.
Она пытается подкупить меня, склонить в нужную ей сторону, и, пожалуй, именно это задевает сильнее всего.
— Если Дона Кинкейд вырезала целую семью, она определенно могла совершить и все те убийства в Массачусетсе, и что бы она ни говорила против тебя, ей никто не поверит. — Джейми приводит довод, в котором, учитывая, чтó за ним стоит, нет ничего комплиментарного.
— Лола упоминала как-то Дону Кинкейд? Признала или хотя бы дала понять, что Дона и есть тот загадочный сообщник, которого она называет Мстителем? — спрашиваю я.
— Нет. — Джейми вертит в пальцах стакан и смотрит на меня из угла дивана, куда загнала себя сама и где теперь ерзает и упрямо напивается. — Говорит, что не представляет, кто бы это мог быть. По ее словам, она проснулась утром 6 января в своей комнате в «Доме на полпути»
[18]
и увидела на полу окровавленную одежду. Испугалась. Попыталась отстирать.
— Ты ей веришь?
— Лола боится — вот чему я точно верю. Боится человека, которого продолжает называть не иначе как Мститель.
— Боится человека или дьявола? Монстра? Может быть, боится чего-то, что сама же и выдумала?
— Думаю, Лола вполне могла познакомиться с Доной на улице и соблазниться предложением денег или наркотиков. Допускаю, что она могла и не знать настоящее имя человека, вовлекшего ее в эту грязную историю.
— Когда Дона приехала в Саванну и позднее, во время убийств, Лола должна была находиться в приюте, — напоминаю я. По закону, человеку, направленному в «Дом на полпути» из-за обвинений, связанных с наркотиками, не разрешается свободно разгуливать по городу.
— В этом заведении строгого контроля не было. Проживающим позволялось уходить и приходить относительно свободно. Лола этим пользовалась, уходила, как считалось, искать работу. В тот день она вроде бы заглянула в дом престарелых, где находится ее мать. Так что встретиться с Доной, которая, возможно, представилась, назвавшись вымышленным именем или даже кличкой, Лола вполне могла. Скорее всего, никакого другого имени она и не знает. Если иметь в виду, чтó именно планировала Дона, вариант с вымышленным именем совершенно логичен. Но в данном случае это не важно. ДНК не лжет. И никакой кличкой его не обманешь.
— Ты спрашивала Лолу, знакомо ли ей это имя, Дона Кинкейд? Может быть, страх запустил механизм подавления?
— Она не призналась бы, даже если бы помнила. Я, конечно, спросила, значит ли для нее что-то это имя, но она сказала, что нет, ничего не значит. Я была очень осторожна и не упомянула о результатах ДНК, — добавляет Джейми.
— И она так сильно боится этого Мстителя… Даже спустя девять лет.
— Говорит, что слышит его голос. Он рассказывает, что сделает с ней, если она его рассердит. Кстати, Лола и не обязана говорить нам, кто такой Мститель, — заявляет Джейми, и меня не оставляет чувство, что никакого Мстителя нет, что он лишь плод воображения.
Пугающая фантазия, рожденная в голове эмоционально ущербной молодой женщины с коэффициентом умственного развития около семидесяти, казнь которой назначена на Хеллоуин.
— Нам достаточно слышать один голос, голос ДНК, — продолжает Джейми. — А Дона Кинкейд надежно заперта под замком и там останется.
— Но знает ли Лола, что Дона Кинкейд под замком и там останется? Знает ли, что та пойдет под суд?
— Лола знает, что Доне предъявлены обвинения в нескольких убийствах в Массачусетсе, — подтверждает Джейми. — Об этом говорили в новостях, и я тоже упоминала. О том, что дочь Кэтлин Лоулер ожидает суда в Батлере, в тюрьме знают многие, это не секрет.
— Ты, конечно, разговаривала с Кэтлин о Доне.
— Я встречалась с Кэтлин, и, разумеется, мы говорили о ее дочери.
— Дона под замком, и тем не менее Лола так ее боится, что отказывается о ней говорить. — Мне это непонятно, как бы ни объясняла ее молчание Джейми.
Если Лола, проведя едва ли не десяток лет в камере для смертников за преступления, которых не совершала, боится настоящего убийцу, Дону Кинкейд, которая сидит под замком в Массачусетсе, и если Кэтлин Лоулер боится Лолы, то во всем этом что-то определенно не так.
— Страх — очень сильное чувство, — уверенно заявляет Джейми, хотя язык у нее уже заплетается, — и Лола слишком долго боялась Доны, невероятно жестокой, которая до последнего времени оставалась на свободе. Ты сама видела, на что она способна. Ей было всего двадцать два, когда она убила целую семью. Потому что ей так хотелось. Потому что для нее это — кровавый спорт. Забава. А потом она сделала себе сэндвич, выпила пива и повесила эти убийства на восемнадцатилетнюю, умственно отсталую девушку.
