— Или принял бы бенадрил либо судафед, или поискал бы ингалятор либо «ЭпиПен».
[46]
А уж если бы ничего не сработало, то, скорей всего, уже и позвонить бы никуда не смог.
Бентон, должно быть, услышал наши голоса с открытого балкона, и дверь в номер распахивается раньше, чем мы до нее добираемся. Он делает шаг навстречу, придерживая створку. У него мокрые волосы, он уже переоделся, принял душ и заметно посвежел, но глаза омрачены случившимся. Больше всего, наверное, его тревожит Люси. Я не говорила с ней с тех пор, как мы расстались возле лифта в доме Джейми, перед тем как я поднялась за ответом, изменить который хотела бы всей душой.
— Как дела? — Так обычно я спрашиваю его о своей племяннице.
— У нас все в порядке. А вот ты выглядишь уставшей.
— Как сошедший с рельсов поезд. Самое подходящее сравнение, — отвечаю я. Бентон помогает затащить тележки внутрь. Улучив момент, разуваюсь. — Я только немножко приведу себя в порядок, а потом сама все разложу и начну готовить обед. Я в полном порядке. Просто весь день на ногах, в фургоне без кондиционера, под дождем, выгляжу чертом, пахну тоже не очень, ну и так далее. Но, повторяю, волноваться не о чем.
Как будто они никогда не видели, какой я бываю, возвращаясь с места преступления или из морга.
— Жаль, не смогла заглянуть в ванную, когда уходила из квартиры. — Я говорю, говорю, извиняюсь, потому что не вижу Люси, а это уже плохой признак.
Она, конечно, знает, что мы здесь, однако все равно не вышла к нам, и это опасный знак.
— Почти наверняка это связано с тем, что Джейми съела, — объясняю я. — Подозреваю ботулотоксин. И не только у нее, возможно, также у Кэтлин Лоулер. Экспертам из Массачусетской больницы необходимо проверить на этот счет Дону Кинкейд. Впрочем, они, по-видимому, уже позаботились об этом, и у них должно быть оборудование для флуоресцентных тестов, весьма точных и быстрых. Ты тоже, кстати, мог бы замолвить словечко. Намекнуть кому-то из агентов, занимающихся ее делом, — повторяю я Бентону.
— Похоже, она вообще ничего не ела, когда обнаружились первые симптомы, — говорит он. — Не думаю, что там примут версию с отравлением через пищу, но я передал твои подозрения относительно ботулизма.
— Возможно, яд был в питье.
— Может быть.
— Можешь получить подробный список всего, что было у нее в камере, и того, к чему у нее мог быть доступ?
— Сомневаюсь, что тебе предоставят такую информацию, — качает головой Бентон. — Мне, скорее всего, тоже откажут — по вполне очевидным причинам. Учитывая то, в чем тебя обвинила Дона Кинкейд.
— Зря ты не стукнула ее посильнее тем чертовым фонариком, — говорит Марино.
— По крайней мере, в том, что произошло с ней теперь, меня точно обвинить нельзя, — отвечаю я. — А как насчет суши-ресторана? Узнали о нем что-нибудь еще?
— Кей, кто бы мне что сказал? — терпеливо возражает Бентон.
— Да, все будут секретничать, а ведь мне всего лишь хочется помешать убийце убить кого-нибудь еще.
— Всем нам хочется одного и того же, — говорит он. — Но твоя связь с Доной Кинкейд, Кэтлин Лоулер и Джейми — не такая уж незначительная проблема, особенно когда речь заходит о том, чтобы поделиться информацией. Ты не можешь заниматься этими делами, Кей. Просто не можешь.
— Я, разумеется, вовсе не собираюсь переносить какой-нибудь нейротоксин, вроде ботулотоксина, с одежды или ботинок, но мне надо как-то от них избавиться. К сожалению, ни в одном номере нет стиральной машины с сушилкой, тут уж ничего не поделаешь. Попробуй найти мешки для мусора, которые я купила, — прошу я Бентона. — В один как раз и брошу рубашку и брюки. Отправлю в стирку, а еще лучше просто выброшу. Заодно можно выбросить ботинки и еще что-нибудь, не знаю. Найди, пожалуйста, мой халат.
— Я, пожалуй, пойду. — Марино прихватывает две банки безалкогольного пива и направляется через гостиную в свою комнату.
Нахожу в сумке влажные салфетки. Протираю лицо, шею, руки, как уже делала в этот день не раз. Бентон находит мой халат и разворачивает мешок для мусора. Я снимаю форму, которую носила с раннего утра: черные брюки карго и черную рубашку, которые Марино приготовил несколько недель назад, когда план еще только вырисовывался и все было не так, как он себе представлял. Джейми всех нас обвела вокруг пальца. Всего размаха ее обмана я не знаю, как не знаю ее мотивации, и, в конце концов, мне совершенно неведомо, какую цель она преследовала. То, что она делала, было неправильно, нечестно и во многом дурно, но смерти, да еще столь жестокой и мучительной, она не заслужила.
На мини-кухне есть шкафчики с посудой и столовыми приборами, холодильник и микроволновка. Я устанавливаю газовую плиту и тостер, и мы начинаем раскладывать продукты. От Люси по-прежнему ни звука. Ее комната справа от гостиной, и дверь в нее закрыта.
— Что я не успела, так это заехать в аптеку. — Я достаю кухонную посуду и снимаю ярлыки с купленных вещей. — Кое-какие лекарства нужно постоянно иметь под рукой, но после шести все было закрыто. Мне нужна была аптека, в которой продается домашнее медицинское оборудование и прочие вещи. Передам Марино список, может, утром съездит.
— Похоже, ты обо всем позаботилась, — спокойно говорит Бентон, но от его спокойствия я еще больше расстраиваюсь, как будто оно предвещает бурю.
Мешок Амбу
[47]
у меня, по-видимому, есть. Нехитрая штуковина, а ведь именно она порой может спасти человеку жизнь. Раньше всегда в машине лежала. Сейчас ее не видела, а почему, я и сама не знаю. Вообще, успокоенность — ужасная штука.
— Люси, кстати, была у себя в комнате, сидела за компьютером, — говорит Бентон. Я не спрашивала о ней, и он знает почему. — Выходила на пробежку, а потом мы вместе заглянули в спортзал. Она сейчас, наверное, в душе или, по крайней мере, была там несколько минут назад.
Я протираю новую разделочную доску и ополаскиваю две новые кастрюли.
— Кей, тебе придется постараться, — говорит Бентон, ставя бутылки с водой в холодильник. — С этим надо справиться.
— Справиться с чем? С ней? Или с тем, что случилось с Джейми? И как, по-твоему, мне с чем-то справиться, если никто не хочет, чтобы я совала свой нос в это дело?
— Пожалуйста, не надо. — Он берет из ящика штопор. — Не начинай обороняться.
— А я и не обороняюсь. — Я чищу луковицу и ополаскиваю водой зеленый перец. Бентон берет бутылку кьянти. — И даже не собираюсь. Всего лишь хочу проявить ответственность, делать то, что нужно, и не рисковать. — Режу лук. — Делать то, что могу. Признаю, это я всех вас втянула в это дело и теперь не знаю, как за это попросить прощения.
