— С тобой все в порядке. — Я чувствую, как снова закипаю. — Primum non nocere. Прежде всего — не навреди. Я тоже давала обещания. Мы делаем все, что только можем. Прости, что подвела тебя.
Получается неуклюже и неловко.
— Ты и не навредила. Она сама себе навредила.
— Неправда. Не знаю, что там тебе наговорили…
— Она давно это сделала. — Люси щелкает «мышкой», и на экране «макбука» появляется дом Джейми и проходящая рядом улица. — Она сама разработала такой вот план полета, когда ступила на путь лжи. Все, так или иначе, закончилось бы катастрофой, даже если бы в «кресле пилота», когда это произошло, сидел кто-то другой. Я понимаю, что на самом деле ее убили, и моя философская точка зрения на этот счет сейчас не совсем уместна.
— Подозрение есть, но ничего еще не доказано, — напоминаю я. — Надо ждать результаты анализов из Центра контроля заболеваний. Или, может быть, раньше узнаем что-то о Доне Кинкейд, если, конечно, мы имеем дело с серией отравлений одним и тем же нейротоксином.
— На самом деле мы знаем, — категорически заявляет Люси. — Этот убийца считает себя умнее других. Общий знаменатель — это тюрьма. По крайней мере, должна быть тюрьма. Это то, что объединяет всех, с чем так или иначе связан каждый. Даже Дона Кинкейд, потому что там сейчас ее мать. Или была там. Они ведь переписывались, да? Все связаны через женскую тюрьму штата Джорджия.
Почтовая бумага и марки за пятнадцать центов. Кто-то прислал это Кэтлин. Кто-то извне. Может, она сама отправляла кое-что Доне. Я мысленно воспроизвожу неровный почерк и загадочные обрывки. Упоминание о PNG и взятке.
— Сейчас я до тебя доберусь, — говорит Люси, обращаясь к изображению дома Джейми на экране компьютера. — Ты даже не знаешь, с кем связалась… И если бы ты осталась с ней подольше, это ничего бы не изменило. — Это уже она говорит мне, но глаза по-прежнему прячет.
С тех пор как я к ней подсела, она ни разу на меня не взглянула. Это неприятно, и я расстроена, хотя знаю, как никто другой, что когда Люси плачет, то старается ни на кого не смотреть.
— Она была пьяна. — Люси говорит так, словно точно это знает. — Просто в стельку пьяна. Я так и поняла, когда она мне позвонила.
— То есть когда вы были вместе? Или уже потом?
Мое внимание снова привлекает лежащий на столе «блэкберри» — лишь теперь до меня начинает доходить, что все-таки произошло.
— Ты сказала, что она была пьяна или, точнее, что тебе так показалось, — говорит Люси, набирая какой-то текст. — Ты даже не подумала, что она могла заболеть, что с ней что-то не так. Значит, тебе не в чем себя винить. Но я знаю, что ты не находишь себе места. Надо было впустить меня в ее квартиру.
— Ты же знаешь, почему я не могла этого сделать.
— Почему ты все время меня опекаешь, как будто мне десять лет? Почему ты меня от всего ограждаешь?
— Я тебя не ограждаю, — отвечаю я и чувствую, как мою искренность уносит сладкий бриз добрых намерений. Ложь, замаскированная под нечто прекрасное и доброе. — Ну, хорошо, да, но дело не только в этом. — Я говорю правду. — Я не хотела, чтобы ты видела то, что пришлось увидеть мне. Я хотела, чтобы твои последние воспоминания о ней…
— …были какими? — перебивает меня Люси. — Чтобы я запомнила ее прокурором, объясняющим, почему я никогда больше не должна с ней контактировать? Мало было порвать со мной, ей пришлось сделать так, чтобы это походило на запретительный судебный приказ. Намек на то, что ты, мол, вляпалась по уши. Ты страшна, от тебя одни неприятности. Ты чокнутая. Исчезни.
— С точки зрения закона, ты не имела права там находиться, Люси.
— Ты тоже не должна была там находиться, тетя Кей.
— Я уже там находилась раньше, но ты права. Это создает определенные проблемы. Ты же не хочешь, чтобы в ее квартире обнаружили твои отпечатки пальцев или ДНК — что угодно, что могло бы вызвать интерес полиции. — Я говорю то, что ей и без того хорошо известно. — Джейми нельзя было так с тобой разговаривать. С ее стороны было нечестно создавать тебе проблемы, вместо того чтобы разбираться со своими. Но перед уходом мне все-таки следовало удостовериться, что с ней все в порядке… быть повнимательнее…
— Ты имеешь в виду более заботливой.
— Я сильно разозлилась и просто не подумала об этом. Мне так жаль…
— А почему это должно было тебя трогать? Тебе-то какое до нее дело?
Я ищу ответ, потому что если отвечу правду, то мне до Джейми действительно нет дела. Но мне все же следовало как-то позаботиться о Джейми, потому что всегда следует заботиться о ближнем. Так — правильно. Но я так не поступила. Мне, если честно, было действительно абсолютно наплевать на Джейми.
— Ирония в том, что твоя забота ей все равно не помогла бы.
— Мы не вправе выносить такие суждения в отношении кого-либо. Мне хотелось бы верить, что где-то впереди ее могло ждать прозрение. Люди могут меняться. Неправильно отнимать у них такой шанс. — Я осторожна и внимательна, как будто пробираюсь на ощупь по каменной тропе, где легко сбиться с пути и поломать кости. — Мне жаль, что наша последняя встреча оказалась такой неприятной, потому что были ведь и другие, совершенно на эту непохожие. Было время, когда она…
— Я все равно не прощу ее.
— Легче злиться, чем печалиться, — говорю я.
— Не прощу и не забуду. Она подставила меня и лгала мне. И тебя тоже подставила, и тебе тоже лгала. Лгала так много, что не осталось больше никаких ориентиров на правду. Она начала сама верить в ту чушь, что несла.
Люси перемещает курсор на «воспроизведение» и щелкает «мышкой». Начинается запись. Дорожка и ступеньки, железные перила — все в серых оттенках, гудки автомобилей, свет фар. Люси открывает еще одно окошко и кликает по другому файлу. Вдалеке появляется фигура на темной улице, с виду это женщина. Надо полагать, та самая, но только без велосипеда и одета не так, как вчера вечером. Она ступает на переход и вдруг ослепительно вспыхивает, как будто она — инопланетное существо или какое-то божество. Непринужденно подходит ко входу в здание, голова ее по-прежнему окружена белым сиянием.
— Она была в другой одежде, — говорю я Люси.
— Это репетиция, — отвечает моя племянница. — За предыдущие две недели я обнаружила пять таких сцен.
— Вчера вечером на ней была светлая рубашка. А то, что я сейчас увидела…
Меня прерывает голос Джейми Бергер.
«…Я понимаю, что снова нарушаю правило, которое сама же установила, — доносится знакомый голос из динамика, и Люси увеличивает громкость. Фигура на видеозаписи исчезает в темноте за домом Джейми. — Теперь ты знаешь, что Кей здесь и поможет разобраться с моим случаем. Мы только что пообедали, и я, боюсь, немного ее огорчила. Она всегда превращается в львицу, когда речь заходит о тебе, но сейчас это не помогло. О господи, да это никогда не помогало! Неудачная триангуляция, мягко говоря. Мне всегда казалось, что она где-то рядом, все равно где. Выключаем свет, эй, тетя Кей, ты здесь? Да. Меня от этого уже тошнит…»
