Солдаты недовольно заворчали. Дюамель ответил парижанину невеселой усмешкой и поманил его наклониться к себе поближе.
– Глаза, мсье. Когда чудовище мчалось на меня, я встретился с ним взглядом – вот как сейчас с вами. Это были человеческие глаза!
Карл подчеркнуто восхищенно присвистнул:
– Похоже, господин капитан, вы действительно хорошо рассмотрели Зверя. Я уверен, в следующий раз вы не промахнетесь.
– Это уж будьте спокойны! – воскликнул Дюамель, ничуть не оскорбленный недоверчивостью собеседника. К драгунскому капитану начало возвращаться самообладание. – Я основательно подготовился к нашей встрече. Вот, взгляните!
Уже почти стемнело – стремительно и незаметно, как всегда в горной местности, – и Дюамель вошел в круг света от фонаря на воротах замка. Капитан снял с пояса изящный дорогой пистолет и протянул рукоять Карлу.
– Извольте, – Тандис с интересом осмотрел оружие и одобрительно поцокал языком. – Какая прекрасная работа. Серебряная чеканка?
– Подарок маркиза д’Апшье, – между делом обронил капитан, принимая пистолет обратно. – Но главное – сие оружие по моей просьбе освятил сам Его Преосвященство монсеньор епископ Мендский. Лично! И теперь я всегда заряжаю пистолет серебряной пулей.
– Капитан, вы все же допускаете мысль, что мы имеем дело с порождением адской бездны?
– Не то чтобы… Но береженого, знаете ли, мсье, Бог бережет. – Дюамель жестом пригласил Карла подойти ближе. – И теперь, когда эта тварь кружит вокруг замка, я иногда задаюсь вопросом: а не меня ли оно ищет? Хочет поквитаться за нанесенную ему рану. Признаюсь, впервые я не знаю, жажду я этой встречи или страшусь ее…
Словно в ответ капитану издалека, с гор, донесся протяжный волчий вой. Дюамель заметно вздрогнул и с преувеличенной бодростью ткнул пальцем в темноту – вот, мол, слышите? Тандис машинально посмотрел в указанном направлении и, уловив неясное движение, вдруг обомлел. Из-за ворот в круг света ворвалась человекоподобная фигура с густо заросшим волчьей шерстью торсом. Существо с ворчанием протянуло мохнатые руки к Дюамелю. Длинные грязные пальцы оказались в каких-то двух футах от лица капитана. Парижанин почувствовал, как зашевелились волосы под париком.
Грянул выстрел, и пришелец с воплем покатился по земле. Карл первым отошел от неожиданности и заслонил собой лежащего от сбежавшихся на шум драгун.
– Спокойно! Сабли в ножны! – Тандис заступил дорогу Жако, который с клинком наголо пытался прорваться к раненому. – Господин капитан!
– Делайте как он говорит, парни, – отозвался Дюамель и, опустив вниз дымящийся ствол пистолета, привалился спиной к створке ворот. – Что это было?
– Успокойтесь! – еще раз громко повторил Тандис и, только удостоверившись, что его слова дошли до слуха всех собравшихся, повернулся к человеку на земле. – Это никакой не оборотень. Видите – это обычный человек. Пистолет выстрелил случайно!
В затуманенном взгляде капитана Дюамеля блеснули понимание и признательность.
– Если это не оборотень, зачем же капитан в него стрелял? – недоверчиво спросил Жако, с подозрением приглядываясь к лежащему мужчине. Саблю он опустил острием к земле, но убирать ее в ножны не спешил.
– Пистолет выстрелил самопроизвольно. Посмотри внимательно, дубина – пуля попала в руку. Не думаешь же ты, что твой капитан с двух шагов не размозжил бы несчастному голову, пожелай он его прикончить?
Жако потупился и, бормоча что-то под нос, отступил в сторону. Тандис наклонился над раненым. Тот уже лежал спокойно, зажимая здоровой рукой простреленное плечо и изредка всхлипывая. Это бы крупный мужчина с грубыми чертами лица, маленькими глубоко посаженными глазками и широким, слегка искривленным носом. Одет он был в теплую куртку из волчьего меха, какие можно было видеть на многих местных охотниках или, вернее сказать, браконьерах. Слетевшая с головы пришельца шапка из того же волчьего меха валялась в пыли неподалеку. Тандис беззвучно присвистнул – в темноте бедолагу действительно можно было принять за дикую помесь человека и волка.
– Кто ты такой, приятель? Что тебе нужно в Бессе? – спросил Карл и, ухватив мужчину за плечи, помог ему сесть. – Эй, принесите воды промыть рану и, ради бога, перевяжите уже его.
Раненый ошалело озирался по сторонам. Наконец, глаза его остановились на капитане Дюамеле, и взгляд мужчины стал осмысленным.
– Господин капитан Дюамель! – низким хриплым голосом закричал он. – Господин капитан, сеньор! За что?! Я ведь за помощью хотел. Я прошу… я требую… Да, я требую справедливости, сеньор. Моя дочь Мария…
– Что он мелет? – резко и неприязненно спросил Дюамель. Ему было стыдно за свой испуг, за порывистость, за неудачный выстрел, в конце концов. У человека образованного стыд вызвал бы раскаяние и чувство вины, но в огрубевшей душе драгунского капитана он пробудил единственное привычное тому чувство – гнев. – Откуда взялся этот мерзавец?
– Моя дочь! Третьего дня, как пропала наша красавица…
– Какая еще дочь? При чем здесь я? – раздраженно вскричал Дюамель. Он подошел ближе и сейчас угрожающе навис над жертвой.
Тандис переводил взгляд с одного мужчины на другого. Интуиция, редко подводившая парижанина, сейчас подсказывала ему какую-то недосказанность, крывшуюся за агрессивным поведением капитана. Драгуны, переглядываясь, стали понемногу расходиться. Из-за их спин выглядывали любопытные слуги. Хлопнула дверь – какой-то мальчишка осторожно тащил на вытянутых руках большой таз, над которым в свете фонаря клубился горячий пар.
– Как это при чем? Она же пропала! Третьего дня уже…
– Зверь ее сожрал, наверно, что ты от меня-то хочешь?
– Мосье капитан, господин сеньор, почему же ее никто не ищет? Если Зверь мою Марию погубил, то где тело? Почему ваши драгуны отказываются искать мою дочь? Они ведь цельных два месяца ошивались у нашего дома, совсем голову задурили бедняжке, а теперь, значит, что?
– Ты на что, подлец, намекаешь? – Капитан было замахнулся на охотника, но под укоризненным взглядом Тандиса опустил руку. Чуть дрожа от гнева, Дюамель снял с пояса кошель и бросил в пыль несколько монет. – Сумасшедший, как и все горцы. Вот тебе на лечение, пьянчуга. И чтобы с утра ноги твоей не было в замке.
Извинившись перед парижанином, командир драгун развернулся на каблуках и направился обратно во двор. Карл проводил его задумчивым взглядом. У дверей в отведенный для егерей и драгун флигель к Дюамелю подбежал Жако. Капитан схватил подчиненного за рукав, притянул к себе и что-то очень раздраженно прошептал ему на ухо. Солдат, понурив голову, покорно кивал. Когда Дюамель, наконец, позволил ему идти, Жако подозвал слугу, взял у него фонарь и, миновав ворота, скорым шагом отправился куда-то в темноту ночи, прочь от замка.
Недолго думая, Тандис отступил в тень и последовал за ним. Первое время драгун двигался в сторону гор по дороге, помахивая фонарем и печатая шаг, словно на плацу. Он не оглядывался, не таился и не проявлял нервозности, которая обычно сопровождает неблаговидные темные делишки. Карлу уже начал казаться нелепым его порыв проследить за драгуном, когда тот вдруг остановился, заозирался и свернул с дороги прямиком в лес. Придерживая шляпу, парижанин поспешил следом. Тандису пришлось изрядно потрудиться, чтобы не потерять Жако из виду. Пятно света, служившее отличным ориентиром на дороге, в ночном лесу потускнело и постоянно скрывалось за деревьями, временами совершенно пропадая. Тогда Карл почти бежал туда, где видел драгуна в последний раз, молясь о том, чтобы не налететь в темноте на сосну и не вывихнуть ногу в сплетении корней. О скрытности пришлось забыть. Пару раз, когда под ногами Тандиса с оглушительным треском ломалась сухая ветка, Жако резко останавливался и, подняв фонарь высоко над головой, начинал пристально вглядываться во мрак. Кажется, преследуемому было не по себе. Он тоже ускорил шаг, иногда продираясь сквозь заросли вместо того, чтобы обойти их.
