С мерцающего серебром стола на нее смотрело жуткое лицо. Обугленная кожа, туго обтягивающая кости лица. Несколько чудом сохранившихся локонов. Светлых локонов, в точности как на фотографии в водительских правах, которые Соллидей показывал Мии. Погибшая была такой симпатичной девушкой! И такой молодой. На снимке она улыбалась. Теперь нос исчез, а рот был гротескно распахнут, словно в последнем, вечном крике.
Что он с тобой сделал, Кейтлин?
— Следы сексуального насилия есть? — спросила она, не выдавая своих чувств.
— Не могу сказать. Если и так, мы, возможно, никогда точно этого не узнаем, но, думаю, есть вероятность насилия. Я обнаружил нейлоновые волокна с одежды — они буквально впечатались в верхнюю часть ее тела, но нет ни одного волокна ниже талии или на ногах. Может, конечно, одежда там была из хлопка, но… — Он оборвал фразу. — Я все проверю, но, полагаю, кроме рубашки, на ней ничего не было.
— Замечательно, — пробормотал Соллидей. — Еще одна деталь, о которой придется сказать ее родителям.
Тут их мнения совпадали.
— Нужно встретиться с ними, — вполголоса заметила Миа. — И как можно скорее. — Она отвернулась от обугленного трупа, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. — Сначала родители, потом — место преступления.
Понедельник, 27 ноября, 11:00
Барнетты жили в чистеньком домике — таком, какой можно купить на зарплату полицейского. На окнах висели симпатичные занавески, а с двери до сих пор не сняли изображение индейки.
Соллидей припарковал внедорожник на улице. Большую часть пути они молчали: Миа просматривала записи, которые он сделал после осмотра места пожара у дома Дауэрти, но сейчас тяжелый вздох Соллидея разрушил обосновавшееся между ними молчание.
— Возьмете все на себя? — спросил он.
— Конечно.
Такие визиты Миа не любила больше всего — в подобных ситуациях она чувствовала себя не в своей тарелке. Как не хватает Эйба! Ее напарник, похоже, всегда знал, что сказать горюющим родителям.
— Может, ее убили из злости или она просто очутилась не в том месте не в то время. Но есть также вероятность, что Кейтлин во что-то впуталась. Нам придется рассмотреть все возможности, а никакому родителю о них и думать не хочется.
— Я знаю, — мрачно сказал он.
Ему хотелось встречаться в Барнеттами ничуть не больше, чем Мии. Она решила заново оценить Рида Соллидея. Высказавшись один раз, он не стал долдонить одно и то же, а позволил ей молча сидеть на пассажирском сиденье. Это дало возможность ей успокоиться и рассмотреть все случившееся утром с его точки зрения. Он вел себя вежливо, проявил сострадание. Пожалуй, даже щедрость. Если бы они поменялись местами, она, возможно, повела бы себя не столь любезно.
Записи, которые она просмотрела, оказались сжатыми, написанными прямым и четким почерком. Она покосилась на его тщательно завязанный галстук и аккуратные линии тонкой эспаньолки, окружавшей рот. Туфли так начищены, что блестят. Прямой и четкий. Пожалуй, в этом он весь.
Но какая-то часть ее отказывалась вот так бегло оценить его и выкинуть из головы. В этом человеке было нечто большее, чем то, что можно было заметить с первого взгляда, — хотя первый взгляд натыкался на достаточно приятные вещи. Он отдал ей зонт, решив, что она нуждается. Это было… мило. Так и не придя к окончательному выводу, она сосредоточилась на записях.
— Три очага возгорания?
— Кухня, спальня, гостиная, — подтвердил он. — Он хотел, чтобы дом сгорел наверняка.
— И чтобы тело Кейтлин было уничтожено. — Она вышла из машины. — Ненавижу эти визиты!
— Я тоже.
Начальник пожарной охраны тоже вынужден наносить такие визиты. Она никогда раньше об этом не задумывалась. С другой стороны, кто знает, что на самом деле хуже: сообщать родителям о том, что их ребенка убили или что он погиб во время пожара, такого серьезного, что тело даже невозможно опознать? В любом случае эта часть работы раздражала ее больше всего.
Миа постучала в дверь. Синие занавески разошлись, и на них уставилась пара глаз, распахнувшихся, когда Миа показала свой значок. Через считаные секунды дверь открылась, и передними появилась женщина лет пятидесяти, на лице которой уже начали появляться первые признаки паники.
Она была маленького роста, как и тело на столе в морге.
— Вы миссис Эллен Барнетт?
— Да. — Она обернулась. — Роджер! Роджер, иди сюда. Пожалуйста!
К дверям подошел крупный босоногий мужчина. Его глаза испуганно поблескивали.
— Что случилось?
— Я детектив Митчелл, а это лейтенант Соллидей. Можно войти?
Миссис Барнетт молча проводила их в гостиную и села на диван. Муж встал позади нее и положил руки ей на плечи.
Миа присела на краешек стула.
— Мы по поводу Кейтлин.
Эллен Барнетт вздрогнула, словно ее ударили.
— О боже!
Руки Роджера Барнетта сжались.
— Несчастный случай?
— Когда вы в последний раз говорили с ней? — мягко спросила Миа.
Барнетт впился в нее взглядом, кадык у него ходил ходуном. Она знала, что он в курсе, как проходят такие визиты. Уклонение от ответа означает самое худшее.
— В пятницу вечером.
— Мы спорили, — прошептала миссис Барнетт. — Она вернулась в женский клуб, а мы уехали к моей маме на уик-энд. Я пыталась дозвониться до нее вчера, но она не брала трубку.
Миа напряглась.
— У нас есть неопознанное тело. Мы считаем, что это Кейтлин.
Миссис Барнетт обмякла и закрыла лицо руками.
— Нет.
Руки Барнетта схватились за воздух, затем вцепились в диван.
— Что произошло?
— Лейтенант Соллидей работает в Отделе расследования пожаров. В этот уик-энд сгорел дотла дом Джо и Донны Дауэрти. Мы считаем, что Кейтлин находилась в доме.
Миссис Барнетт заплакала.
— Роджер…
Барнетт ошарашенно опустился на диван рядом с женой.
— Она ведь должна была просто забрать почту. Покормить кота. Почему она не смогла выйти?
Миа покосилась на Соллидея. Выражение его лица было каменным, но в глазах плескалась боль. И он молчал, вынуждая ее вести разговор самостоятельно.
— Она погибла не в результате пожара, сэр, — сказала она и увидела, как миссис Барнетт резко подняла голову. — Ее застрелили. Мы квалифицировали ее смерть как убийство.
Миссис Барнетт уткнулась лицом в плечо мужа.
— Нет.
Барнетт осторожно покачивал жену, не отрывая взгляда от глаз Мии.
— У вас есть зацепки?
