Вот черт! Женщина, с которой он только что мысленно занимался любовью, вовсе не была Кристин. Это была Миа Митчелл. Рид беспокойно заерзал, но образ Мии упрямо заполнял его мысли. Обнаженная, ждущая его… И теперь, когда он увидел ее такой, пусть только в воображении, ему будет чертовски трудно видеть ее иначе.
— Все просто замечательно, — пробормотал он. Заниматься любовью с воспоминанием совершенно безопасно. А вот мечтать о настоящей, живой женщине — слишком опасно. Значит, придется избавиться даже от мыслей о подобном. Это он умеет. Он уже поступал так раньше. Все дело в дисциплине.
В четырех машинах впереди Миа включила поворотник, давая знать, что собирается свернуть на межштатную магистраль, ведущую на юг. Если у него осталось хоть какое-то соображение, он минует выезд на магистраль, развернется на следующем перекрестке и отправится домой. Но он так не сделал. По какой-то причине он не пытался ничего понять, а просто последовал за Мией, задаваясь вопросом, куда же она приведет их.
Вторник, 28 ноября, 19:00
Он осторожно поставил на стойку администратора вазу с цветами.
— Доставка, мэм.
За стойкой невысокая женщина что-то печатала. На бейджике у нее было написано «ТАНЯ», а чуть ниже и буквами поменьше — «помощник менеджера». На шее у нее висело удостоверение с фотографией, к которому была прикреплена ключ-карта. Он готов был поспорить, что это универсальная ключ-карта. А ему такая штука очень и очень нужна.
Она подняла голову и устало улыбнулась.
— Пожалуйста, подождите минутку, я сейчас освобожусь.
Он зевнул и поправил очки в темной оправе, сползшие на кончик носа. Это были обычные очки для чтения, ценой всего в десять долларов, но они сильно изменили его внешность. Очки, да еще и лохматый парик, который он раздобыл по дешевке, помогут ему обмануть камеры видеонаблюдения.
— Не торопитесь.
— Уже так поздно, а вы все еще работаете, — посочувствовала ему Таня.
Он действительно очень хотел спать. За последнее время он провел две ночи почти без сна.
— Получил несколько срочных заказов как раз перед закрытием. Но на сегодня это у меня последняя доставка. Пора уже и домой ехать.
Улыбка у нее получилась жалкая.
— Везет же вам.
Он выждал еще тридцать секунд, потом сказал:
— На дорогах очень скользко, будьте внимательны, когда поедете домой. Говорят, сегодня вечером опять пойдет снег.
— Спасибо, но я еще нескоро соберусь домой. Мне сегодня всю ночь работать.
Он скорчил сочувственную гримасу.
— Всю ночь? Батюшки!
Всю ночь? Не везет так не везет. Ему очень нужен ее ключ.
Она пожала плечами, не переставая быстро печатать.
— У нас двое свалились с гриппом, так что я работаю две смены подряд. Освобожусь только в семь утра. — Она закончила печатать и повернулась к нему, уже ни на что не отвлекаясь. — Ой какие красивые цветы!
Еще бы им не быть красивыми! Он выложил за них пятьдесят баксов.
— Это для… — Он достал из кармана лист бумаги. — Дауэрти. Скажите, я куда надо приехал?
— Да, — кивнула она. — Дауэрти остановились у нас.
— Цветы им доставят сегодня?
— Я сама отнесу им цветы, как только улучу минутку.
Вторник, 28 ноября, 20:15
Прошло двенадцать лет, и Миа могла бы уже привыкнуть к виду того, как младшая сестра, одетая в тюремную робу, идет к ней по комнате для свиданий. Келси плюхнулась в кресло и замерла в ожидании.
Миа подняла трубку со своей стороны плексигласовой перегородки, и Келси, после недолгих колебаний, повторила ее жест.
— Его похоронили, — сообщила Миа, и уголки губ Келси приподнялись.
— Очень на это надеюсь. К этому времени он уже, наверное, перезрел.
Миа тоже улыбнулась, но ее улыбка получилась печальной.
— Мне так жаль, что тебя не было рядом.
— Рядом с тобой была Дейна.
— Ага, и я ей очень за это благодарна. Но мне нужна была ты.
Глаза Келси сверкнули.
— Я бы пришла, если бы могла. Но ради тебя, не ради него.
И ее нельзя осуждать.
— Я знаю.
— Зачем ты пришла, Эм?
Сестра всегда звала ее именно так — «Эм». И никогда — «Миа». Келси очень старалась держаться отстраненно, на тот случай, если кто-то из заключенных узнает в Мии полицейского. К счастью, никакого семейного сходства между ними не наблюдалось. Келси походила на мать, в то время как Миа получилась точной копией Бобби Митчелла. В юности он был очаровательным блондином и отличался восхитительно честными голубыми глазами — когда того требовали обстоятельства. Миа всегда подозревала, что он — дамский угодник. Теперь она знала это наверняка.
— Кое-что случилось, и тебе следует об этом знать. Когда я поехала на кладбище, в день похорон Бобби… — Перед ее мысленным взором встала скромная могильная плита. Когда она увидела ее впервые, то впала в состояние холодного шока. Еще одно предательство, словно всех предыдущих было мало. — Участок рядом с ним оказался занят.
Келси откинула голову назад, прищурилась.
— Лайамом.
У Мии рот приоткрылся. Когда голос наконец к ней вернулся, она спросила:
— Так ты знала?!
Келси приподняла брови. Взгляд у нее остался холодным.
— А ты — нет? Интересно.
— Но откуда ты узнала?
— Как-то раз залезла в ящик в кладовке — деньги искала — и наткнулась на фотографию. Миленький мальчик, в нашем кресле. «Настоящий наследник» трона.
Миа растерялась.
— Я обнаружила этот ящик, когда искала костюм для похорон. Открыла его, только когда вернулась домой, уже после кладбища. Я заметила это имя на могильном камне, на соседнем участке, когда приехала на похороны. До того момента я даже не подозревала о существовании Лайама.
«Лайам Чарльз Митчелл, любимый сын».
На лицо Келси легла тень.
— Прости. Мне очень жаль, что ты узнала обо всем именно так. Честно, я думала, ты знаешь. Ну а что она сделала?
Она — это их мать.
— На кладбище? Впала в ступор. Правда, потом заговорила. — Миа никогда не отличалась терпением в отношении матери. И пройдет очень много времени, прежде чем они смогут снова говорить по душам. «Я, наверное, должна переживать по этому поводу». — Он родился, когда мне исполнилось десять месяцев. И через год умер. Я проверила свидетельство о рождении Лайама. В нем указано, что его мать — некая Бриджет Кондон.
