— Так, значит, он женат? — Келси укоризненно покачала головой. — Эм!
— Он вдовец, и у него есть ребенок. И не надо так на меня смотреть! — добавила она, заметив, как изменился взгляд Келси. — Он не навсегда в полицию пришел, только на время, пока не вернется Эйб.
— Как он выглядит?
«Он очень крупный мужчина. Прекрасно сложен».
— Немного смахивает на сатану. — Она обвела губы большим и указательным пальцами. — Носит вот такую бородку.
«И бородка эта обрамляет прекрасные губы».
— Интересно… — Келси приподняла бровь. — Этот твой сатана — падший ангел или горгулья?
Миа неловко заерзала в кресле.
— Он… достаточно привлекателен.
Келси кивнула и задумчиво прикусила губу.
— И это все?
«И он порядочный человек. И нравится мне. — Она глубоко вздохнула. — Черт!»
— И это все.
Келси встала.
— Ладно, если ты решила ничего не рассказывать, подожду следующего письма от Дейны. Она обязательно сообщит мне все новости.
И Келси, даже не попрощавшись, повесила трубку и ушла. Она никогда не прощалась, всегда просто вставала и уходила.
Какое-то время Миа продолжала сидеть на месте. Сердце у нее разрывалось. Потом она осторожно повесила трубку и отправилась воздать Соллидею по заслугам.
Вторник, 28 ноября, 20:30
Он увидел, как Таня выходит из вестибюля гостиницы, неся вазу с цветами.
Долго же она возилась!
В салоне угнанной им машины было тепло и уютно, и он чуть не заснул, пока ожидал ее. Все двери в номера располагались снаружи мотеля, и он понимал, что девушке рано или поздно придется пройти мимо него.
Он медленно поехал по парковке, постоянно держа Таню в зоне видимости. Наконец она остановилась и постучала. Дверь открылась, но нешироко, так что он не смог заглянуть внутрь. Но ничего, ничего. Он поднес к глазам бинокль и навел фокус. Номер 129. Ну же, давай!
Он снова зевнул. Как же он устал! Он очень хотел добраться до старухи Дауэрти, но не хотелось, чтобы усталость помешала ему получить удовольствие или хуже того — привела к ошибке. Только дураки рискуют, когда глаза слипаются. Кроме того, ему нужна ключ-карта, а Таня сдает смену только завтра, в семь утра. Он, конечно, мог бы забрать у нее ключ прямо сейчас, но есть вероятность того, что ее отсутствие на ресепшен заметят. Потому что, когда он заберет ключ, маленькая Таня с красивыми губами уже никуда не пойдет.
Время у него есть. Похоже, Дауэрти некуда податься. Значит, он сейчас поедет домой, поспит немного и вернется завтра утром, как раз вовремя, чтобы удостовериться, что мисс Таня благополучно добралась домой.
Вторник, 28 ноября, 20:45
Риду снился сон. Он прекрасно понимал, что спит, но его это скорее успокаивало. Потому что, видя сон, он знал, что тот никогда не станет явью. Он не привлечет Мию Митчелл к себе в постели. Не сорвет одежду с ее тела. Не покроет поцелуями каждый сантиметр ее кремовой кожи. И разумеется, не войдет в нее с такой силой, что ее глаза тут же зажгутся страстью.
И потому, что ничего из вышеперечисленного с ним не произойдет, он понимал: лучше насладиться сном, пока тот не закончился.
И он получал удовольствие. И она тоже. «Боже, Рид..» — шептала она, но это не был тихий, еле слышный шепот Кристин, нет. Ее шепот был таким громким, что проникал даже сквозь туман в его голове.
— Рид!
Рид мгновенно проснулся, и его взгляд метнулся к окну: там стояла Миа и настойчиво стучала в стекло. Увидев, что он пришел в себя, она нетерпеливо закатила глаза.
— Черт побери, Соллидей! Я уже было подумала, что ты наглотался угарного газа и отрубился.
Рид опустил стекло, все еще дрожа после сна, который был слишком реален, чтобы дать возможность расслабиться. Он с трудом удержался от того, чтобы не потянуться к Мии, не коснуться ее лица: ведь теперь он знал, каково это — держать ее лицо в ладонях. Впрочем, нет, не знал. Не на самом деле. И не узнает.
— Кажется, я уснул.
Она злилась. Но почему она злится?
— Какого черта ты здесь делаешь?
Где это — здесь? Он завертел головой, увидел забор, будку охранника. Тюрьма. Ну да, точно. В памяти наконец всплыла поездка сюда из города. Настоящий невидимый хвост.
— Э… — В мозгу не было ни одной мысли. А тело переполняло желание.
По-прежнему не сводя с него сердитого взгляда, она спросила:
— Ты что, действительно решил, что я тебя не вижу?
Кровь начала потихоньку возвращаться в его мозг, принося облегчение как верхней, так и нижней частям тела.
— Может быть. Ну ладно, да. Да. Я действительно считал, что ты меня не видишь. Я облажался, да?
Выражение лица Мии смягчилось.
— Да, но ты действовал из добрых побуждений. У тебя есть хорошая карта?
Он почувствовал, как кровь прилила к лицу, а на лбу словно выжгли клеймо — багровую букву.
— Ага. Была где-то. — Он посмотрел на здание тюрьмы, на прожекторы, создающие контраст с ночным небом, и перевел взгляд обратно на Мию. — Если я спрошу, что привело тебя сюда, ты посоветуешь мне не лезть не в свое дело?
Она настороженно прищурилась.
— Ты самый любопытный мужчина, которого я знаю.
— Прости.
— А еще ты, похоже, очень любезен и относительно безвреден.
Сон тут же вернулся — такой яркий, живой и в полном цвете!
То, о чем она не знает, не сможет навредить ни одному из них.
— Чаще всего так оно и есть.
— И ты приносил мне кофе дважды в день, а вчера еще и хот-дог принес.
Это прозвучало многообещающе.
— И оба раза я разрешал тебе выбирать, где именно мы будем обедать.
Уголки ее губ приподнялись.
— Точно, разрешал. — Появившаяся было улыбка тут же исчезла. — Я навещала свою сестру.
Этого он никак не ожидал.
— Что?
— То, что слышал. Моя младшая сестра сидит здесь за вооруженное ограбление. Шокирован?
— Ага. Вынужден признаться, шокирован. Сколько она уже отсидела?
— Двенадцать лет. Я навещаю ее в строго отведенное время, как и любой другой посетитель. Не хочу, чтобы другие заключенные или служащие узнали, что ее сестра служит в полиции.
Он никак не мог прийти в себя, не мог придумать, что же сказать. Она улыбнулась уголком рта, скорее всего сочувствуя его растерянности.
— Как ты сам вчера сказал, иногда дети копов хуже остальных. Моя сестра расплачивается за по-настоящему плохие решения. Если она не пройдет комиссию, то останется здесь еще на тринадцать лет.
