Кристин — это, наверное, его жена. Снова подняла голову ревность, что было просто глупо.
— А я думала, что дело в твоих руках.
— Это будет уже второй секрет. Ну да ладно, хотя мне не очень приятно вспоминать. После смерти Кристин я растерялся. Стал слишком много пить. Однажды вечером я возился с машиной. Мне не следовало пить перед тем, как лезть в двигатель, но я выпил и уронил аккумулятор. Корпус треснул, кислота выплеснулась мне на руки и повредила нервы на кончиках пальцев. Очень глупо получилось.
Глупость Миа понять могла.
— Мы все совершаем глупости, когда отвлекаемся.
Он встретился с ней взглядом и не опускал глаз несколько долгих мгновений.
— А что отвлекает тебя, Миа?
Она открыла рот, еще не зная, что скажет. Ее беспокоило то, что неожиданно ей захотелось открыть ему свой секрет. Все свои секреты. Но отвечать ей не пришлось, поскольку чей-то сонный голос спросил:
— Рид, это ты?
В дверях стояла женщина. В одной руке она держала кассету, а другой терла глаза. Миа посмотрела на незнакомку и быстро перевела взгляд на Соллидея. Сказать, что они не очень похожи на брата и сестру, означало бы получить приз за преуменьшение года.
Женщина прошла через кухню и протянула ей руку. Ее широкая улыбка казалась ослепительной на фоне эбонитовой кожи.
— Вы, наверное, детектив Митчелл? Лорен Соллидей.
Миа стряхнула с себя оцепенение и пожала предложенную руку.
— Очень рада познакомиться. Надеюсь, я вам не помешала, ведь сейчас уже так поздно.
— Вовсе нет. — Она принюхалась. — Ты нашел лазанью?
Соллидей кивнул.
— И сделал салат.
Губы Лорен дрогнули в улыбке.
— Какой хозяйственный мужчина! Можете в такое поверить?
— Он куда хозяйственнее меня, — призналась Миа.
— Мы росли в большой семье. Готовить приходилось всем. Даже Риду. — Она протянула ему кассету. — Я поставила на автоматическую запись, на тот случай, если усну. И конечно же, уснула.
— Что вы записывали? — поинтересовалась Миа.
— Лорен сказала мне, что пожар в доме Хилл — главная новость дня. Давай посмотрим.
Он провел женщин в гостиную и поставил кассету в магнитофон, а Миа, воспользовавшись случаем, быстро осмотрела комнату. Обстановка была элегантной, но не вычурной — как смутно догадывалась Миа, достичь такого баланса очень нелегко. Ей стало интересно, кто именно продумывал дизайн — Лорен или Кристин? Полка над камином была заставлена фотографиями и оформленными в рамки вышивками. Та, которая стояла на краю полки, изображала шиповник, а в уголке были вышиты инициалы «К. С.». Значит, это комната Кристин. Соллидей перехватил взгляд Мии и ошибочно предположил, что ее внимание привлек снимок, похожий на фотографии, какие обычно публикует ООН.
— Здесь наша семья собралась вместе в последний раз перед смертью мамы, — объяснил он. — Тут мои родители… И все мы.
Быстро сосчитав представленных на снимке людей, Миа растерянно заморгала.
— Вот черт! — выдохнула она.
Он засмеялся.
— Да, мы были пугающе большой семьей.
— Я так поняла, твои родители усыновили много детей.
Лорен весело сверкнула зубами.
— Официально они усыновили шестерых. Рид был первым.
Миа отогнала тоскливые мысли.
— Моя лучшая подруга — приемная мать.
— Та подруга, чьи дети назвали твою золотую рыбку Пушистиком? — уточнил он.
— Точно. Именно такую семью Дейна и пытается построить. Наверное, у тебя была счастливая семья.
Лорен взяла фотографию и с любовью поставила ее на полку, в точности на прежнее место.
— Очень счастливая. — Она улыбнулась Соллидею. — И остается такой до сих пор. — Она окинула Мию оценивающим взглядом. Ее губы дрогнули. — Мне очень приятно познакомиться с вами, Миа Митчелл.
— Лорен! — угрожающе произнес Рид, но Лорен только улыбнулась. — Давайте посмотрим новости.
Он сел в углу дивана, и Лорен тут же заняла противоположный угол, вынудив Мию расположиться в середине, в неуютной близости от Соллидея. Она не сомневалась, что это было сделано преднамеренно, но отвлеклась от этих мыслей, как только на экране показались обугленные развалины.
Бойкая журналистка стояла на бордюре на фоне дома Хилл, и пульс Мии тут же участился.
— Холли Уитон, — с отвращением произнесла она. Она ненавидела эту журналистку.
— В прошлом году она меня чуть с ума не свела, когда я работал над причинами пожара в многоквартирном доме. Я ей не очень-то нравлюсь.
— Значит, нас таких двое. Это прямой эфир шестичасовых, Лорен? — спросила Миа. — Или десятичасовых?
— Я знаю, что это шло в прямом эфире в шесть часов. Похоже, этот же сюжет повторили в десять.
Холли Уитон с серьезным видом посмотрела в объектив камеры.
— За моей спиной вы видите все, что осталось от дома, принадлежавшего Пенни Хилл, социальному работнику. Вчера вечером этот дом запылал в результате спланированного поджога. Но поджигатель уничтожил не только жилище госпожи Хилл: свидетели утверждают, что он также лишил ее жизни.
Сюжет сменился любительской видеосъемкой пожара.
— Вот так выглядело место преступления вчера вечером, когда языки пламени пожирали здание. — Голос Уитон был наложен на видеокадры пожара. — Сейчас вы смотрите кадры, сделанные сообразительным соседом госпожи Хилл, волновавшимся, как бы огонь не перекинулся на его собственное жилье.
Один из сообразительных соседей Пенни Хилл снял пожар на пленку и продал ее журналистам! Миа скрипнула зубами.
— Сукин сын!
Сидевший рядом с ней Соллидей вздохнул.
— Наши мнения сходятся.
— Это уже второй подозрительный пожар за последние несколько дней, — продолжала вещать журналистка. Любительская видеосъемка закончилась, и в кадре снова возникли развалины. — В результате обоих пожаров погибли люди. По нашим сведениям, полиция расследует эти смерти как убийства.
Журналистка рассказывала что-то еще, а камера отъехала назад, демонстрируя желтую полицейскую ленту, опоясавшую дом, затем отъехала еще дальше, чтобы показать дома по обе стороны дороги и соседей, высыпавших на улицу поглазеть на съемочную группу. Миа резко наклонилась к телевизору. Рядом с машиной, в углу экрана, стояла какая-то женщина и смотрела на дом. Было что-то странное в ее позе, во взгляде, устремленном на почерневшее здание. Камера передала некоторое напряжение, выходившее за рамки обычного любопытства.
— Смотри! — воскликнула Миа.
— Я тоже заметил, — коротко кивнул Соллидей.
