— Ну, в любом случае до завтра.
— До завтра.
Она отперла дверь и вошла домой, таща за собой сумку с туристскими принадлежностями, а я на негнущихся ногах побрел к машине. Еще одна жертва. Еще одно послание от убийцы. Что он хотел этим сказать? Мне необходимо было узнать подробности.
Форман присутствовал на месте преступления — я видел его по телевизору. Конечно, ему известно больше, чем говорят в новостях, но как убедить его поделиться? Прежде он просил меня о помощи — может, примет ее теперь, в обмен на информацию? Даже просто околачиваясь у полицейского участка, я, если повезет, что-нибудь выведаю. Существовал только один способ все узнать, и я должен был им воспользоваться. У меня возникло ощущение, будто мой мозг пожирает меня живьем.
Я сел в машину, развернулся и направился обратно в город. Возможно, Форман все еще на месте преступления, но рано или поздно он вернется в участок: подшить сообщения, зарегистрировать показания. Я готов был ждать хоть целую ночь.
Снаружи полицейский участок казался пустым, но я с интересом отметил, что горит свет в кабинете Формана. Приемная тоже была освещена, и внутри я видел секретаршу Стефани: она жонглировала телефонными трубками, а на лице ее застыло усталое, затравленное выражение. Я вошел и стал ждать, когда она освободится, но она быстро поймала мой взгляд и кивнула на кабинет Формана. Я помедлил, неуверенный, что она имеет в виду, но она снова указала на кабинет и одними губами произнесла: «Заходи». Я жестом поблагодарил ее, направился к Форману и толкнул незапертую дверь.
— Да?
Форман оторвался от бумаг и поднял на меня глаза, он выглядел таким же мрачным и измученным, как Стефани. Листки для записей были исчерканы яростными завитушками, глубоко отпечатавшимися на бумаге. Мама делала то же самое, когда не находила выхода эмоциям. Я понял, что очередной труп сильно беспокоит его.
— Джон, — нервно сказал он, — что ты здесь делаешь?
— А что вы здесь делаете? На месте преступления уже все осмотрели?
— Нет-нет, — потряс он головой. — Все еще там, возможно до утра. Я тебе нужен?
— Да. Не ожидал, что вы будете здесь.
— И поэтому пришел?
Я недоуменно посмотрел на него. Обычно агент Форман вел себя иначе.
— Мне необходимо, чтобы вы рассказали о теле, — заявил я, усаживаясь.
— Зачем? — поинтересовался он, нахмурившись. — И с какой стати? Ты ведь не полицейский.
Он все еще казался взвинченным, но я видел, что, по мере того как он говорит, возбуждение спадает: он уселся прямо, взгляд его стал строже, а голос — ниже. Не прошло и нескольких секунд, как он уже изъяснялся уверенно и четко.
— Вероятно, ты можешь помочь, — сказал он, откидываясь на спинку и внимательно оглядывая меня.
Он теперь казался спокойнее. Взвешеннее.
— Подумай для меня кое о чем. Это поможет нам обоим оставаться начеку. Почему убивал Клейтонский убийца?
— Вы думаете, это Клейтонский убийца? Но ведь почерк не совпадает.
— Абсолютно, — согласился Форман, опуская взгляд на бумаги, — но я считаю, что есть связь. Так почему убивал Клейтонский убийца?
Это было нетрудно — на уровне начинающего криминального психолога.
— Насколько подробный вы хотите получить ответ? Если по существу, серийные убийцы испытывают некую потребность, которую удовлетворяют убийствами.
— Ну хорошо, какая потребность была у Клейтонского убийцы? — спросил Форман, не отрывая взгляда от бумаг.
— Почему вы спрашиваете меня об этом?
— Чтобы мы оставались начеку, — повторил он. — Я же говорил.
— Почему «мы»? — удивился я. — Почему вы повторяете: «обоим», «мы»?
— А разве тебе это не нужно?
Он повернулся к окну, словно мог рассмотреть что-то сквозь пластинки жалюзи.
— Ты очень сообразительный парень. Ты способен это распутать.
Каждый раз, когда я встречался с Форманом, он представал передо мной в новом свете: подозрительный, расслабленный, нервный, а теперь… Какой? Начеку? Что это слово вообще значит?
— Клейтонский убийца забирал у трупов органы. Мы могли бы предположить, что именно органы ему и требовались. Но обычно за этим стоит нечто большее.
— Верно, — пробормотал Форман.
Он все еще смотрел в окно, но теперь закрыл глаза, словно медитировал.
— Классическому серийному убийце необходима власть, — продолжал я, внимательно глядя на Формана.
Я не был уверен, слушает ли он меня.
— Убийство и похищение органов, возможно, давали ему власть над людьми. Многие серийные убийцы оставляют себе сувениры, потому что это позволяет ощущать власть над человеком даже после его смерти.
— И ты думаешь, Клейтонский убийца хотел властвовать над людьми?
Ответить было непросто. Я не допускал мысли, будто Форман догадывался, что мне известно на самом деле. Мне следовало думать, как Форман, то есть отбрасывая все лишнее. Он не знал, что убийца — мистер Кроули, не знал, что Кроули — демон, не знал, что демон мертв. По представлениям людей, Клейтонский убийца все еще жив и на свободе.
Но я вдруг понял, что Форман говорит об убийце в прошедшем времени.
— Вы думаете, Клейтонский убийца умер?
Форман подошел к карте и стал водить по ней пальцем, останавливаясь время от времени, чтобы воткнуть кнопку или сделать пометку карандашом. Он совершенно не обращал на меня внимания.
— Вы думаете, Клейтонский убийца исчез навсегда, — сказал я громче. — Вы говорите о нем так, будто он мертв. Вам что-то известно?
— Молодец, соображаешь, — похвалил он, продолжая изучать карту. — Не расслабляйся.
— Почему вы считаете, что жертвы связаны между собой, если уверены, что убийца мертв?
Он словно не слышал меня.
— Это убийца-подражатель? Неужели в городе… действует еще один похожий… убийца?
Форман помолчал, глядя на меня.
— «Похожий» убийца?
Я говорил еще об одном демоне, но не мог сказать напрямую.
— Похититель органов. Но у трех первых трупов ничего не пропало. Может, у четвертого?
— Слишком много вопросов, Джон, — вздохнул он, поворачиваясь обратно к карте.
Он всадил еще одну кнопку около леса — приблизительно там нашли последний труп, насколько я мог судить по новостям. Он сел и достал папку.
— Прекрати задавать вопросы и начни уже отвечать. Ты только все запутываешь.
— Я спрашиваю, потому что не знаю ответов. А вы не рассказываете.
— И не нервничай, — добавил он и принялся листать документы в папке.
