Но только теперь от их былого дружелюбия не осталось и следа.
Они держали американцев под прицелом. После всего случившегося, потрясенные и разозлившиеся, они были переполнены подозрительностью.
– Что будем делать? – снова спросил Крид.
Вечный наставник, Монк показал ему пример, поднимая руки:
– Сдаваться.
13 часов 02 минуты
Пейнтер стоял в кромешной темноте.
Свет погас с первыми же взрывами. Сперва Пейнтер решил, что сработала спрятанная бомба. Но гулкие раскаты продолжали греметь, доносясь отголосками откуда-то сверху. Пейнтер предположил, что склон горы подвергся ракетному обстрелу.
Вскоре поступило подтверждение этой догадки. Послышался гулкий рев, словно над головой промчался товарный поезд.
Лавина.
Из тоннеля донеслись крики объятых ужасом гостей и прислуги. В глубоком подземелье абсолютная темнота давила физически.
Пейнтер не двигался с места, анализируя ситуацию. Пока что все были живы. Если где-то здесь действительно спрятана бомба, почему она не взорвалась одновременно с ракетным ударом?
Пейнтер стиснул в руке передатчик. Вероятно, вытащив устройство из разъема и не дав сигналу управления поступить по телефонной линии, он спас жизнь всех, кто находился здесь.
Однако опасность еще не миновала.
Пейнтер подумал, что если бы он сам планировал этот удар, то обязательно предусмотрел бы запасной вариант. Что-нибудь такое, что в случае какого-либо сбоя сработало бы по таймеру. Он лихорадочно соображал: радиус действия у передатчика ограниченный, особенно под толщей скал. Если здесь была установлена бомба, она должна находиться где-то близко, и, скорее всего, доставили ее сюда совсем недавно.
Вместе с продуктами для банкета?
Нет, слишком рискованно. Прислуга многочисленная, кто-нибудь обязательно что-то заметил бы.
И тут Пейнтер вспомнил слова Карлсена, сказанные, когда они только вошли в дальний кабинет. «Партии семян поступают ежедневно. К сожалению, сейчас из-за банкета их обработку пришлось временно остановить».
Контейнеры с семенами.
Пейнтер вслепую прошел к стоящим у стены контейнерам. Нащупав один, он запустил в него руки, проверяя все до самого дна.
Ничего, кроме завернутых в алюминиевую фольгу конвертов с семенами.
Пейнтер отпихнул контейнер. Тот с грохотом свалился в темноте.
– Что вы делаете? – испуганно воскликнул сенатор Гормен.
У Пейнтера не было времени отвечать. Отчаяние вынуждало его молчать. Он ничего не нашел и во втором контейнере – однако, как только сорвал крышку с третьего, под пакетиками с семенами увидел слабое сияние.
В полной темноте оно показалось ярким светом прожектора. Остальные подошли ближе. Раздвинув пакеты, Пейнтер открыл то, что лежало на дне.
Ему зловеще подмигнул цифровой дисплей, выполненный на светодиодах.
09.55.
Обратный отсчет времени неумолимо продолжался.
В помещении мигнул свет, тотчас же погас, зажегся снова. Наконец заработали аварийные генераторы. Крики в коридоре сразу же прекратились. Хотя положение лучше не стало, по крайней мере появилась возможность умереть при свете.
Сунув руку в контейнер, Пейнтер осторожно вытащил взрывное устройство. Он не думал, что оно оснащено датчиком, реагирующим на движение. В дороге с контейнером вряд ли обращались слишком уж бережно. И все же Пейнтер осторожно опустил устройство на пол и присел на корточки рядом.
Цилиндрическое устройство было размером приблизительно с две обувные коробки. Сверху горел индикатор на светодиодах. От него внутрь металлического корпуса отходил жгут проводов. Военное клеймо на боку не оставляло никаких сомнений относительно того, что это такое. РВХН-112.
Догадался даже Бута.
– Это бомба, – прошептал он.
К сожалению, он ошибался.
– Это боеголовка, – поправил его Пейнтер.
13 часов 02 минуты
Спустившись к подножию горы, Криста резко затормозила, останавливая полноприводный джип. Мчась вниз по заледенелой дороге, она в зеркало заднего обозрения видела ракетный удар. Весь мир за спиной оказался объят пламенем. От ударной волны задребезжали стекла машины. Через считаные мгновения край ледника оторвался и рассыпался, заваливая вход в подземное хранилище.
К тому времени, как внедорожник остановился, руки Кристы на рулевом колесе дрожали, дышать стало трудно.
Она обратилась в бегство сразу же после предупреждения, поступившего по телефону. А что, если бы она замешкалась, что, если бы ее задержали? Ошибаться было нельзя.
И все же ей удалось спастись.
Ужас постепенно превратился в странный душевный подъем. Она жива. Ее руки, лежавшие на рулевом колесе, стиснулись в кулаки. Все тело содрогнулось в булькающем смехе облегчения. Криста тщетно пыталась успокоиться.
По обеим сторонам дороги появились люди в защитных комбинезонах полярной расцветки. Впереди путь перегородил гусеничный вездеход, похожий на танк.
Но Кристе было нечего бояться. Все опасности остались позади. Это была ее армия.
Распахнув дверь машины, молодая женщина направилась к своим людям. Повалил снег. В воздухе закружились большие белые хлопья. Криста забралась в кабину огромного вездехода. Пассажирский отсек был заполнен угрюмыми людьми, вооруженными автоматическими винтовками.
Другие боевики садились на снегоходы.
Дорога в гору была разрушена, но Криста все равно должна была подняться наверх. Кто-то мог остаться в живых после огненного нападения, а у нее на этот счет имелся четкий приказ.
Никаких свидетелей.
13 часов 04 минуты
– Вы можете остановить часовой механизм? – спросил сенатор Гормен.
Все столпились вокруг Пейнтера и боеголовки, в том числе и Карлсен. Он был бледен, как и остальные. Несомненно, это была не его затея. Особенно если учесть, что он также оказался в ловушке. Однако у Пейнтера пока не было времени задумываться над значением этого.
Он повернулся к остальным.
– Мне нужно, чтобы кто-нибудь сбегал и проверил состояние верхнего тоннеля, – спокойным и решительным тоном произнес он. – Завалило ли нас? Есть ли выход наружу? И еще мне нужен сюда инженер систем обеспечения, немедленно.
Два человека из сопровождения Буты выбежали в коридор, радуясь возможности оказаться как можно дальше от боеголовки.
– Вы можете ее обезвредить? – спросил Карлсен.
– Это ядерная боеголовка? – подхватил Гормен.
– Нет, – ответил обоим Пейнтер. – Это вакуумный заряд. В данных условиях он страшнее ядерного.
