Лицо Карлсена оставалось бесстрастным. Гравел ни с чем не «соглашался»; он отчаянно сопротивлялся каждому шагу Ивара. Сам он хотел провести ежегодную конференцию в Цюрихе, где в настоящее время размещался секретариат Римского клуба. Но Карлсен перехитрил президента и добился того, что конференция была перенесена в Осло, в основном ради одной организованной им специальной экскурсии, которая была намечена на последний день работы. Участие в этой экскурсии должны были принять только избранные.
– Я считаю, – настаивал Гравел, – что как президент Римского клуба я должен сопровождать тех, кто отправится на Шпицберген.
– Я все понимаю, Антонио, но, боюсь, это невозможно. Вы должны понимать, как сложно было организовать эту поездку. Если бы все зависело только от меня, я с радостью насладился бы вашим обществом, однако норвежское правительство ограничило число посетителей Шпицбергена.
– Но… – Гравел тщетно пытался подобрать подходящий аргумент. На его лице читалась неприкрытая зависть.
Карлсен спокойно наблюдал за тем, как его коллега кипит от злости. «Виатусу» пришлось выложить целое состояние, чтобы арендовать эскадру реактивных лайнеров, которым предстояло доставить элиту конференции на отдаленный норвежский архипелаг Шпицберген в Северном Ледовитом океане. Целью поездки была особая экскурсия в Глобальный банк семян, находящийся на Шпицбергене. Огромное подземное хранилище создали для того, чтобы сохранить и сберечь семена всех растений Земли, и в первую очередь семена сельскохозяйственных культур. Оно было устроено глубоко под землей, в отдаленном, труднодоступном месте, среди вечных льдов – на случай глобальной катастрофы, природной или иной. Если такое когда-либо произойдет, замороженные, спрятанные под землей семена сохранятся для тех, кто выживет.
Так Шпицберген получил прозвище «Хранилище Судного дня».
– Но… я полагаю, что в такой поездке, – продолжал Гравел, – правлению Римского клуба следовало выступить единым фронтом. Проблема продовольственной безопасности стоит в настоящее время так остро…
Карлсен сделал над собой усилие, чтобы не закатить глаза. Он знал, что желание Антонио Гравела отправиться на Шпицберген не имеет никакого отношения к проблеме продовольственной безопасности, а объясняется лишь стремлением потолкаться в обществе нового поколения мировых лидеров.
– Вы совершенно правы насчет проблемы продовольственной безопасности, – согласился Карлсен. – Больше того, эта тема станет главной в моей вступительной речи.
Он надеялся своей речью развернуть силы Римского клуба в новом направлении. Пришло время действовать. Лицо Гравела потемнело. Заискивание сменилось неприкрытой злобой.
– Кстати, о вашей речи, – язвительно промолвил Гравел, – я получил предварительные наброски и ознакомился с ними.
Застыв на месте, Карлсен развернулся к спутнику.
– Вы прочитали мою речь? – Никто не должен был заранее знать ее содержание. – Где вы ее достали?
Гравел небрежно отмахнулся от этого вопроса.
– Не имеет значения. Главное то, что вы не можете произнести такую речь, если рассчитываете и дальше представлять интересы Римского клуба. Я обсудил этот вопрос с сопрезидентом Бутой. И он полностью со мной согласен. Сейчас не время вещать на весь мир об угрозе неминуемого коллапса. Это… это безответственно.
Нахлынувшая кровь сожгла холод на лице Карлсена.
– В таком случае когда же придет это время? – спросил он, с вызовом выставив подбородок. – Тогда, когда весь мир скатится в хаос и девяносто процентов населения вымрет?
Гравел покачал головой:
– Именно об этом я и говорю. Вы собираетесь выставить наш клуб как сборище сумасшедших, предрекающих конец света. Мы этого не потерпим.
– Не потерпите? Да ядром моей речи является опубликованный доклад Римского клуба!
– Да, знаю. «Пределы роста». Вы неоднократно цитируете его в своей речи. Этот доклад был написан в далеком тысяча девятьсот семьдесят втором году.
– Но сейчас он еще более актуален! В докладе в мельчайших подробностях описывается всемирный коллапс, к которому мы сейчас неумолимо приближаемся.
Карлсен подробно исследовал «Пределы роста», анализируя приведенные в докладе графики и таблицы. В этой работе моделировалось будущее мира, при котором население продолжает расти резко, экспоненциально, в то время как производство продовольствия увеличивается только арифметически. В конечном счете население исчерпает возможности производить достаточно продуктов питания, чтобы прокормить себя. Мир локомотивом налетит на эту точку и помчится дальше. А затем последуют хаос, голод и войны, следствием чего станет полное уничтожение человечества. Даже самые оптимистичные модели показывали, что погибнет не меньше девяноста процентов населения. В дальнейшем исследования повторялись неоднократно – и с теми же жуткими результатами.
Гравел пожал плечами, отмахиваясь от всей проблемы. Карлсен стиснул кулак, испытывая непреодолимое желание разбить ему нос.
– В своей речи, – продолжал Гравел, даже не подозревая о нависшей над ним опасности, – вы выступаете за радикальный контроль над численностью населения. С этим никто никогда не согласится.
– Другого выхода нет, – отрезал Карлсен. – Обмануть неизбежное будущее не удастся. Всего за два десятилетия численность населения Земли увеличилась с четырех до шести миллиардов человек. И нет никаких признаков замедления темпов роста. Еще через двадцать лет нас будет уже девять миллиардов. И это тогда, когда осваиваются последние оставшиеся клочки пригодной для обработки земли, когда глобальное потепление приводит к бедственным последствиям, когда океаны испаряются! Человечество достигнет критической точки гораздо раньше, чем кажется. – Он схватил Гравела за руку, давая выход своим чувствам. – Но мы можем смягчить удар, начав планирование прямо сейчас. Есть только один способ избежать полной глобальной катастрофы – а именно медленно и последовательно снижать количество человеческой биомассы на планете, до того как мы достигнем точки «перегрева». От этого зависит будущее человечества.
– Да у нас и так неплохо получается, – возразил Гравел. – Или у вас нет веры в свои собственные разработки? Разве не должны генетически модифицированные растения, которые патентует ваша корпорация, открывать для сельского хозяйства новые земли, приносить большие урожаи?
– Но даже это позволит нам лишь выиграть немного времени.
Гравел взглянул на часы.
– Кстати, о времени. Мне пора идти. Я передал вам точку зрения Буты. Вы должны переделать свою речь.
Карлсен проводил взглядом Гравела, удалявшегося к подъемному мосту за воротами Киркегата.
Он остался стоять, не обращая внимания на начавшуюся морось, первую предвестницу приближающегося потопа. Ему хотелось, чтобы ледяные капли остудили его разгоряченное, гулко колотящееся сердце. Этот вопрос он обсудит с сопрезидентом клуба позже. Быть может, ему действительно следует несколько поумерить пыл своего выступления. Возможно, лучше не выкручивать резко руль, который определяет судьбы мира.
