— Вот ты и попалась, сука! — злорадно прохрипел майор. — Не вздумай даже дышать без приказа — сразу подстрелю! Долго же тебя не было, мы уже ждать устали. Здорово я тут все организовал, а? — Он хвастливо осклабился. — Небось подумала, что армия спит, можно сбежать? А мы всегда начеку, потому что враг не дремлет. Ведите её к начальству! — бросил он солдатам в касках и бронежилетах, а сам побежал вперёд к автобусу. День начинался для меня не очень удачно.
Отделение автоматчиков отконвоировало меня к микроавтобусу и рассредоточилось вокруг него. Остальные солдаты продолжали нести дежурство на опушке, только теперь уже никто не клевал носом и не спал — спектакль закончился, майор сыграл на «бис» и сорвал бурные аплодисменты. Меня провели, как котёнка.
Не обращая на меня внимания, плешивый сходил в лес помочиться, вернулся, умываясь на ходу росой, сел в открытую дверь «рафика», свесив ноги в траву, посмотрел на меня долгим взглядом и наконец проговорил задумчиво:
— Повернись-ка.
Я повернулась к нему спиной, думая, что ему очень понравились мои ноги, почти полностью — видневшиеся из-под оборванного платья, и он хочет получше их рассмотреть.
— Ну, что я тебе говорил — она ранена, — констатировал он, обращаясь к стоящему рядом майору. — Видишь, весь бок в крови и дыра в платье.
— А как же тогда она ещё ходит?
— Это я тоже хочу узнать, — пробормотал плешивый. — Пуля наверняка в ней сидит. Вертолёты готовы? Надо её побыстрее в город доставить, пока не умерла…
— Какие вертолёты на хрен, — обиженно проворчал майор. — Не нужно было вчера гонять их до посинения. Говорил же вам, что горючее кончается… Теперь только утром подвезут.
— А сейчас что, разве не утро? — ехидно спросил полковник. — Звони и пусть срочно везут. Повернись к нам, зазноба.
Майор куда-то ускакал, а я повернулась и устало посмотрела полковнику прямо в глаза, продолжая молчать как рыба.
— Ну, теперь уже не будешь отнекиваться? Не станешь говорить, что от страху сбежала? Впрочем, это уже и неважно. Где твоя сумочка?
— В лесу потеряла.
— Врёшь. Мы весь лес обшарили. Ладно, найдём. А где тот, с которым ты сбежала? Понятно, не скажешь. Но мы все равно его найдём, повыдергаем здесь каждое дерево, но найдём. Зачем ты сюда пришла? Может, бинт искала? Солдат, — кивнул он одному парнишке, — принеси аптечку и перевяжи её. Я не буду сейчас ни о чем тебя спрашивать, тебя допросят как следует в соответствующем месте, и ты все расскажешь. Знаешь, как это у нас делается? Тебя напичкают транквилизаторами, подключат к полиграфу, введут в гипноз, и ты все выложишь, как миленькая. Потом тебе прочистят мозги, сделают блокаду памяти и поместят до конца дней в психушку, где тебя ни одна собака уже не найдёт…
— Что делать, товарищ полковник? — спросил подбежавший солдат с аптечкой в руках.
— Перевязывать, — коротко бросил он. Солдатик замялся.
— Женщина все-таки…
— Это не женщина. Это — преступница. Будет сопротивляться — держите её. Выполняйте!
Я не стала сопротивляться. Солдат осторожно приспустил с раненого плеча платье и удивлённо проговорил:
— А тут нечего перевязывать.
— Что ты мелешь?
— Виноват, товарищ полковник, но рана уже подсыхает, — пролепетал солдат, осторожно дотрагиваясь до моей спины руками.
Полковник поднялся, подошёл ко мне сзади и сказал, отодвигая солдата:
— Ну-ка, отвали. Зоркий Сокол, мать твою!
Несколько секунд он молча смотрел мне в спину, потом потыкал туда пальцем, причиняя мне боль, а я продолжала безучастно стоять, покорно принимая все манипуляции над своим телом.
— И вправду подсыхает, — хмыкнул он и посмотрел на мою полуприкрытую грудь. — Выходного отверстия нет. А где же тогда пуля?
— Не знаю, товарищ полковник! — отрапортовал солдатик.
— Не тебя спрашиваю!!! — рявкнул тот на всю округу.
— Виноват…
— Так где пуля? — Он легонько пихнул меня. — Или ты с пулей так лихо по лесу прыгаешь?
Я молчала.
Наконец, озадаченно крякнув, плешивый поправил мне платье, вернулся на место, почесал свою проплешину и уже собрался что-то сказать, как прибежал запыхавшийся майор и доложил:
— Горючее будет через полтора часа, так что через два часа сможете вылететь, когда заправят. Как раз к тому времени и второго уже найдём.
Полковник нахмурился.
— А на машине сколько ехать?
— До Москвы? Отсюда? Часов пять, думаю. Пока до трассы доберётесь… Дороги тут плохие, можно сказать, их и нет вовсе. Или машина сломается, или девчонка сдохнет…
— Не сдохнет, она не ранена.
— Как это? — опешил майор и подозрительно посмотрел на меня. — Опять какую-нибудь штучку выкинула? А как же кровь и дыра на платье? И потом, я же сам видел, как она упала, когда её пулей долбануло. Это ж все-таки «Калашников», а не хрен собачий.
— Её вскользь, видать, задело.
— Вскользь? Но ведь стреляли-то сзади! А на кой тогда тот, второй, её на руках тащил? Впрочем, разбирайтесь с ней сами — у меня уже голова кругом идёт. — Он посмотрел на небо. — Пора отправляться на поиски, уже почти светло. Оставляю вам эту команду, ребята самые что ни на есть надёжные, не подведут. Она вам уже сказала, где второй спрятался?
— Не нужно его искать, — тихо проговорила я, уронив голову. — Его там давно нет. Он меня бросил и убежал, подлец…
Они помолчали с минуту, обдумывая моё заявление, потом полковник озадаченно спросил майора:
— Ты ей веришь?
— Ни грамма!
— Ты кончай тут на стограммы все переводить! — сорвался вдруг полковник. — Толком отвечай: почему не веришь?
— А хрен её знает, — хмыкнул майор. — Может, и верю. С ней вообще все вверх ногами, не по-человечески как-то. Вон её даже комары не жрут, стерву такую, боятся, видать. — Он хлопнул себя по щеке. — Были бы собаки, сейчас проверили бы…
— Какие собаки, если роса кругом? — вздохнул плешивый. — Вчера нужно было о собаках думать. Слушай, милая, неувязочка получается! — осенило его. — Почему это он тебя бросил, если ты почти не ранена? Что-то ты крутишь.
— Я медленно бежала, — нашлась я.
— Это ты медленно бежала?! — взвизгнул майор, подпрыгнув на месте. — А как мы тебя на «Волге» догнать не могли, помнишь? Да ты, как страус, бегаешь!
— А он ещё быстрее.
— Кто это он? — тут же спросил полковник, насторожившись.
— Ну, тот, что меня зачем-то в вертолёт затащил, а потом заставил по лесам бегать. Иначе, сказал, пристрелит.
— А пожарники сказали, что вы с ним заодно были, — мягко улыбнулся полковник. — Так что не юли, родная. И потом, я уверен, что ты вместе с ним на тракторе была. Посмотри на этих бедных солдат. Ты же их измучила совсем, они на ногах еле стоят, пожалей хоть их. Неужели тебе хочется свести боеготовность нашей армии на нет? А так и будет, если они ещё раз этот лес прочёсывать начнут.
