– А может, за Димой тоже слежку установить? – выдвинула я предложение.
– Нет, – замотал головой Родион. – Этого делать не следует ни в коем случае – мы можем его спугнуть. Сейчас он не подозревает, что мы на него нацелились, поэтому будет продолжать вести свою игру. А если что-то унюхает, не дай бог, то тут же заляжет на дно и мы уже ничего не сможем доказать. Я сейчас даже алиби его на время убийств проверить не могу – он сразу насторожится. У нас остался только один шанс поймать его, и я не собираюсь упускать этот шанс.
Если бы мать уже пришла в себя и могла назвать имя нападавшего, то мы бы его арестовали. Но Ангелина Степановна все ещё в коме…
– А если что-то случится с той девушкой, Ксенией?
– Ничего с ней не случится, – сердито посмотрел на меня босс. – Её охраняют. К тому же я сейчас сам поеду туда и буду сидеть там в засаде, пока не появится наш голубчик…
– А я как же? – без всякой надежды вылетело из моего рта.
– А ты займись бухгалтерией, – сурово проговорил он. – Хватит уже с нас трупов.
…Через двадцать минут босса не стало. То есть он уехал на площадь Восстания, где проживала Ксюша. А я осталась томиться в приёмной, как вольная птица, заточенная в клетку. Душа моя рвалась наружу, туда, где должны были произойти самые важные события, но мне было приказано сидеть на телефоне и принимать потенциальных клиентов. Короче, хуже не придумаешь.
Не успела я даже погоревать как следует по этому поводу, как зазвонил телефон. Сняв трубку, я услышала взволнованный голос убийцы, то бишь Димы. Он, казалось, ничуть не удивился тому, что я осталась жива после его удара по голове.
– Мария, где Родион?
– Он уехал по делам, а что? – Я старалась держать себя в руках и говорить приветливо, хотя уже ненавидела этого человека всей душой.
– Что, черт возьми, произошло у моих родителей?! – истерично взвизгнул он. – Что случилось с мамой?!
Ах ты, подонок, подумала я, ты ещё спрашиваешь?! Будто сам не знаешь, что случилось с твоей мамой! Сам раскроил ей голову монтировкой, меня чуть в гроб не загнал, а теперь невинной овцой прикидываешься! Чудом сдержавшись, чтобы не высказать все это вслух, я процедила:
– Почему вы на меня кричите?
– Что значит почему?! – проорал он. – Ты ведь там была! Мне что, в ножки вам поклониться за то, что мою мать чуть не угробили?! Если бы вы не влезли в это дело, все были бы живы! Это вы во всем виноваты…
– А ну-ка заткнитесь! – рявкнула я. – И не устраивайте тут истерик! Вы нас сами попросили вмешаться, так что теперь терпите! Ничего страшного не происходит, все под контролем. Где вы находитесь?
Он подышал в трубку, наливаясь злостью, потом как-то тоненько простонал:
– Нет, ну надо же, какая неслыханная наглость… Нет, ну я не могу просто… – И вдруг заревел:
– Вы там что, белены обожрались, детективы хреновы?! У вас люди пачками гибнут, мрут, как мухи, каждые пять минут, а вы сидите и в ус не дуете! И за это я вам ещё должен бабки платить? Шиш вам, а не бабки! Ни копейки не получите, маразматики недоделанные!
«Да подавись ты своими деньгами, козёл!!!» – чуть было не сорвалось у меня с языка, но вместо этого мне пришлось почти спокойно, с лёгкой усмешкой сказать:
– Вы зря так нервничаете, Дмитрий. Мы уже вышли на след убийцы. Думаю, вам придётся раскошелиться на десять тысяч, потому что мы поймаем его даже раньше чем через сутки.
Я услышала, как у него перехватило дыхание, потом он громко засопел, закашлялся и с дрожью в голосе спросил:
– И… кто же это… Алексей?
– Мне запрещено это обсуждать, – отрезала я. – Но даю вам слово, что о поимке убийцы вы узнаете самым первым.
– А вы уверены, что не ошиблись? – не унимался он. – Если это мой брат, то лучше сразу скажите – я обязан это знать. Надо подготовить отца. Он сейчас на работе и ещё не знает, что мама в больнице. У него больное сердце. А если ему скажут, что на маму напал Лёша, – он просто не переживёт этого. Папа в нем ведь души не чаял…
Слушая Диму, я все больше и больше убеждалась в том, что босс был прав относительно этого ужасного человека. Все сходилось до мелочей. И даже фальшивые интонации в его голосе были мне теперь очевидны. Я уже не сомневалась, что имею дело чуть ли не с монстром, с очень хитрым, опасным и жестоким преступником, а потому нужно было быть крайне осторожной, чтобы не вспугнуть его.
– Знаете что, – мягко проговорила я, – вы пока ничего никому не говорите. Потом, когда все прояснится, а это случится не позже сегодняшнего вечера, как я надеюсь, вы сможете делать, что захотите. А сейчас не мешайте.
Договорились?
– Как скажешь, Мария, – донёсся до меня, как из могилы, его безжизненный голос. – Только очень прошу, лучше убейте его сразу, если это он… Я не смогу носить ему в тюрьму передачи… Вы понимаете меня?
– Да, понимаю, но ничем помочь не могу, – сухо ответила я. – До свидания…
– Постойте, там Родион насчёт девушек спрашивал, с которыми Алексей был знаком. Мне тут одна только что звонила…
– Кто? – перебила я, чувствуя, как по моей спине пробежал холодок.
– Вы её не знаете, это Рита Климова. Она только сегодня вернулась из турпоездки и позвонила мне узнать, как дела. И про Лёшу спросила. Я ещё удивился, откуда она его знает, а она сказала, что познакомилась с ним через Лену. Я не стал ей говорить, что Лена убита, просто сказал, что Лёша пропал и его разыскивают. Вот такие дела, Мария. Если это вам чем-то поможет, то буду рад…
– А где она живёт, эта Рита? – севшим голосом спросила я, понимая, что меня откровенно заманивают в ловушку.
– Вам дать её адрес или телефон? – услужливо поинтересовался ублюдок.
– И то, и другое.
Он продиктовал мне и то, и другое, и мы тепло распрощались. Положив трубку, я ещё посидела немного в растерянности, не зная, плакать мне или радоваться такому развитию событий, а потом сорвалась с места и начала собираться в ад. Боссу я не могла сообщить об этом, ибо понятия не имела, где он сейчас находится, но даже если бы и имела, то вряд ли бы что-нибудь сказала, потому как он тут же запретил бы мне даже думать о поездке к этой Рите. Я понимала, что нужно спешить – если этот подонок доберётся до Риты первым, то может погибнуть ещё одна девушка, и тогда босс уже точно найдёт в себе силы вытурить меня из фирмы. А этого мне хотелось меньше всего. Но с другой стороны, Дима вполне мог звонить мне, уже стоя рядом с распростёртым телом убитой белокурой красавицы, и разыгрывать из себя сражённого горем брата и сына. В том, что он был отличным артистом и мог разыграть кого угодно, я уже не сомневалась. Почему-то Дима представлялся мне этаким совершённым преступником, наглым и беспринципным, с ледяным сердцем и беспощадной душой, способным на все ради своей цели. Особенно это стало очевидным после того, как он напал на собственную мать. Лично в моей голове это никак не укладывалось. Ладно бы он был сумасшедшим, а то ведь нет, им руководил совершенно трезвый и холодный расчёт, и это пугало в нем больше всего.
