Это был тот самый человек, которого я видела на торжестве в честь Ясина. Алексей Павлович, младший брат подполковника Птахина.
— Следуйте за мной, — коротко сказал он. — Пойдемте в клетушку.
То, что было столь уничижительно поименовано клетушкой, оказалось VIP-апартаментами с высоченными, метров пять с половиной, потолками, белой кожаной мебелью, гобеленами и опасно переливающимся под ногами скользким паркетом. По углам было расставлено несколько скульптур, довольно неплохих. Кроме того, здесь было несколько громадных, от пола до потолка, зеркальных трюмо. Правда, вся эта роскошь показалась мне довольно-таки безвкусной. В особенности белый мраморный фонтан в центре зала, в котором плавали корзинки с экзотическими фруктами.
В белом кресле сидел человек в серых брюках и светлой рубашке. Он читал журнал. За креслом стоял другой человек.
Он поднял на нас глаза, и я увидела, как они, эти глаза, превращаются в плошки.
Человек, стоявший за креслом, был не кто иной, как Павел Птахин. Еще бы ему не удивиться!.. Ведь он полагал, что я осталась там, под мусором, наваленным в ржавую дыру старого речного понтона.
Тот, кто сидел в кресле, поднялся нам навстречу. Я сразу же узнала нового главу президентской администрации. Приходилось видеть по телевизору. У Антона Николаевича было длинное узкое лицо с холодными серыми глазами и утиным носом, строгие тонкие губы и властный подбородок, выдающийся вперед. Он окинул нас быстрым взглядом и сказал:
— Добро пожаловать. Я сегодня неофициальное лицо, так что можете чувствовать себя спокойно.
Я почувствовала, как его пристальный взгляд остановился на мне. Однако же вряд ли он покажет свои эмоции, даже если ему доложили, что помощница Родиона Шульгина из «Частного сыска» мертва. Не тот калибр, если пользоваться определениями Родиона Потаповича.
— Присаживайтесь, — сказал Половцев. — Вас мне приходилось видеть, Родион Потапович. Дам я попробую угадать сам. Гм… Это Светлана Анисина, не так ли? А это…
— А это моя помощница Мария Якимова, — громко отчеканил Шульгин и взглянул в упор на Птахина.
— Очень хорошо, — сказал Половцев. — Нам тут никто не помешает. Охрана здесь прекрасная, так что мы можем беседовать без всяких опасений.
— Я нисколько и не сомневался в вашей охране, Антон Николаевич, — сказал босс. — Наверняка все сплошь бывшие спецы ФСБ, ФСО и ФАПСИ. Ваша, так сказать, неофициальная структура. Ведь чтобы с официальными спецслужбами осуществлять такой накат на Шестова, нужно быть более воздержанным в средствах.
Я удивилась тому, как смело говорит он с самим шефом администрации. Половцев улыбнулся и произнес:
— Родион Потапович… так вас, правильно?..
— Вы это знаете не хуже меня самого.
— Родион Потапович, — не моргнув и глазом, продолжал Половцев, — я, конечно, понимаю ваше негодование: вашей помощнице пришлось пережить не самые приятные минуты, когда она — да и вы тоже, но в меньшей степени — попали в круговорот событий, к которым не имеете ни малейшего отношения. Тем не менее вы располагаете информацией, которая может повредить всем нам и повредить прежде всего государству. Поэтому я хотел бы договорить с вами насчет того, чего вам не следует говорить и делать в будущем.
— Господин Половцев…
— Таким образом, мы снимем все проблемы, и если вы не поняли, на какие уступки я пошел, встречаясь с вами лично…
— Господин Половцев!..
…то я поясню! Все очень просто, дорогие мои. Я даже не буду вдаваться в подробности. Просто мне хотелось бы попросить вас, господин Шульгин, не доводить все, что стало вам известно, до сведения… сами знаете кого. Вы очень хитрый человек, и я, быть может, знаю это довольно неплохо. И если бы не наше старое знакомство…
— Дело в том, — наклонившись ко мне, выразительно пояснил Шульгин, — что с Антоном Николаевичем мы в свое время вместе учились. Мы — одногодки. Я его в свое время Антошей звал и водку с ним пил. Вот что время делает с людьми, правда, Светлана Андреевна? Сегодня мы одни, завтра — другие. Но никто не знает, как повернется через двадцать лет.
— Господин Шульгин, вы ведете себя вызывающе! — крикнул Половцев. — Не дразните меня, вы же знаете, что у нас с вами теперь разные весовые категории! Если вам повезло раз, повезло два, но это не значит, что вам будет везти все время. Я предлагаю вариант разрешения всех проблем.
— И это?..
— Светлана Андреевна, ее сын и господин Бубнов исчезнут из страны. Я сам позабочусь об этом. Открытая виза, билет в один конец, новые паспорта. Это все просто, гораздо проще, чем вы думаете? Птахин! Распорядись!
Птахин махнул кому-то рукой, и из-за портьеры шагнул Сережа Воронов. Особенно бросилось мне в глаза то, что он был в той же рубашке, что и в пору моего первого и единственного посещения его квартиры. Он был сильно растерян и переводил взгляд с одного на другого.
— Мое предложение чрезвычайно просто и приемлемо, — продолжал Половцев. — Мы все расходимся полюбовно. Вот Сережа, к примеру, даже не знает, из-за чего такой большой переполох. Конечно, ведь в его жизнь вторглись силы, которые настолько сильнее его самого, что это даже измерить невозможно. Как если бы огород вскапывать экскаватором. Но даже такой незначительный нюанс, как простой человек, может в корне поменять ситуацию. Иной раз даже я со всем контролем над спецслужбами не смогу вытянуть эту ситуацию на нужный уровень. Но есть хрестоматийный пример из русской народной сказки, — он ласково и липко улыбнулся, и перед моими глазами неожиданно для меня самой поплыла удушливая волна животного страха, — дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку, Жучка за внучку… ну и так далее. В конечном итоге дело решила мышка. Маленькая мышка. И ее крошечного усилия хватило, чтобы огромная репа вылетела из земли. Вот такой мышкой, такими мышками я предлагаю стать и вам, дамы и господа. Вы все мышки, и…
— И кто же тогда репка? — тихо произнес кто-то за нашими спинами. Тихий, вкрадчивый голос замечательно наложился на напряженную обстановку, царящую в зале. Я резко обернулась, так резко, что мои же собственные волосы хлестнули меня по лицу.
Огромное зеркальное трюмо, которое еще недавно занимало простенок между двумя фигурными выступами в стене, отъехало в сторону. В открывшемся темном проеме стояла, четко проецируясь, крупная фигура. Человек двинулся вперед, как будто увеличиваясь в размерах, и я увидела продолговатое характерное лицо, темные глаза и длинный тяжелый подбородок. Рыжеватые волосы были зачесаны на блестящие залысины. Несмотря на относительную молодость, этот человек сохранил весьма условный волосяной покров на голове. Но, верно, волосы и не нужны такому крупному, мощному, выпуклому черепу.
Человек был породист — именно это бросалось в глаза, подавляя все остальные впечатления. У него была массивная, чуть тяжеловатая фигура, широкий разворот плеч, просторная грудь. Голубоватая рубашка без галстука была расстегнута на две верхние пуговицы. Окинув взглядом всех присутствующих, человек снял очки, протер их платочком и снова водрузил на переносицу.
