– Просто Гарри Гудини какой-то, – сказал по этому поводу главврач больницы, как раз читавший в этот момент биографию знаменитого американского иллюзиониста.
Внешность Григория Фокеева была весьма примечательна. Высокий, обманчиво тяжеловатый, но на деле необычайно ловкий и верткий. Голова была всегда коротко острижена, и из-под морщинистого лба и густых бровей на мир смотрели два разных глаза: один – пронзительный, наглый, чуть навыкате, ярко-голубой; второй – тусклый, безжизненный, стеклянно-серый. «Мутный, как прокисшая сперма», как любил самокритично выражаться по этому поводу сам Фокеев.
– Ну что, Леха, – сказал он сидящему чуть поодаль от него человеку, – что там у нас с этим родственничком, Вованом Каллиником? Нашел ты его?
– Нет, – хмуро сказал тот. – Его нигде нет. Как сквозь землю провалился. Но есть у меня одна мысль.
– Какая? – нетерпеливо спросил Факир.
– Что он у той бабы, которая была с ним в магазине. Продвинутая, ничего не скажешь. Вот только где ее, эту бабу, искать?
– Ну и Каллиник, мать его! – воскликнул Фокеев. – Ну что за трусливая сука! Сначала крутил со мной свои грязные делишки с этими ворованными машинами на заказ… потом подумал, что Рейн и Семин, которые в деле, могут почуять недоброе и быстро сдадут самого Каллиника, как отработанный шлак. Сориентировался, бляха-муха! Конечно, тут или они нас, или мы их, третьего не дано, но все-таки – так ссучиться, так слить своих старых корефанов! Ну и падла! Да еще думал, что сам увильнет. Не-е-ет – как говорится, доносчику первый кнут, а Семин и Рейн уже заподозрили, что Володя нечист на руку, и прошляпили его… Так, Леха?
Киллер молчал.
– Жалко, я сам не видел, как он там в ресторане стишки читал! – продолжал Фокеев. – Говорят, напился, как скотина, со страху и еще оттого, что понял: тем, что Борьку с Семиным сдал, себя все равно не спас. Мне Лилька рассказывала, что он мишени себе на грудь прицепил… чуть не плакал. Дерьмо! Ты что молчишь, а?
– Да так, – отозвался тот. – Горе у меня.
– Горе? – встрепенулся Фокеев. – Горе? А что, я твоему горю никак пособить не могу?
– Нет. Лильку убили. Или сама.
– Что-о-о-о?! – взревел Факир. – Убили? Как – убили? Кто убил?
– А кто его знает? Бабка ее сказала, что Лилька сама из окна выкинулась. Только не верю я ей, бабке, что-то.
– Но ведь я только вчера с ней по телефону говорил, – сказал Фокеев. – Нет, ну это надо же! Да-а-а. Ладно, – он протянул руку и массивной ладонью, более похожей на ласт моржа, хлопнул Алексея по плечу, – ничего, братан. Хорошая девка была, ничего не скажешь. Но все мы там будем – рано или поздно. Я уже вот раз пять одной ногой туда заступал, но пока что всякий раз удавалось выкарабкиваться.
– Я тоже, – угрюмо сказал тот.
Факир пристально покосился на Алексея своим единственным глазом и проговорил:
– Странный ты парень, братец. Вроде бы мужик, каких поискать, а иногда такая сентиментальная дребедень в голову тебе лезет. Ну зачем, скажи мне, ты посылал эти рисунки с кошачьими лапками Рейну, Витьке Семину и Вовану? А? Ведь на них же и запалиться недолго, если экспертиза. Сейчас некоторые спецслужбисты насобачились работать: ты чихнешь, а тебя по этому чоху вычислят, выловят и за жопу схватят, мало не покажется.
– Не вычислят, – сказал Алексей. – Я – не Лиля.
– Так ты что, думаешь, на нее как-то вышли?
– Может быть.
– А если она тебя сдала? И меня тоже?
– Тогда бы мы сидели не здесь, в теплых креслах, а в СИЗО.
Факир поскреб в затылке и задумчиво произнес:
– Ну… это смотря кому сдавать. Может, оно было бы и лучшим вариантом, если бы в СИЗО сидели. Ладно, – сказал он, вставая, – объявляем антракт. Пора на день-другой свалить из этого гадюшника. Передохнуть. Рыбку половить. «На недельку до второва-а-а я уеду в Комарова-а-а». Рыбалка благотворно воздействует на нервную систему, – изрек он и рассмеялся – наверное, от сознания того, что произнес такую мудреную фразу.
– Кого берем-то? – равнодушно спросил Алексей.
– Как обычно! Да… и пару блядей не забудь там подтянуть. А то рыба рыбой, но некоторые, как говорится, любят и погорячее…
* * *
– Я же говорил, что он поедет на своем «Хаммере», – сказал Родион, глядя на экран ноутбука на своих коленях. – К тому же на него другой машины и не зарегистрировано. Вот, пожалуйста, карта Подмосковья, а вот зеленый значок пеленгов с маячка. Никуда он не денется… все-таки через спутник ловим!
«А, это ты организовал через того мужика из ФСБ, которому сунул пару штук баксов за доступ к одному из спутников, так, босс?» – подумала я, поворачивая руль. Подумать-то подумала, но вслух не сказала. Зачем распространяться об этом, если рядом сидит угрюмый Каллиник и то и дело щупает под мышкой пистолет, выданный ему Родионом Потаповичем.
– Дальше чем на три-четыре километра его отпускать не будем, – проговорил с заднего сиденья босс. – Мало ли что…
Каллиник снова правой рукой потискал злополучный пистолет.
– Можно даже послушать, о чем они там говорят, – сказал Родион. – Сейчас… подключу… уф… готово!
– Вы как будто пятипудовые кули таскаете, а не два тощеньких проводка подсоединяете, – сказала я.
Вместо Родиона Потаповича мне ответил чей-то незнакомый голос – сочный, хрипловатый, хорошо поставленный и такой отчетливый, словно его обладатель, без сомнения, крупный и солидный мужчина, сидел на заднем сиденье рядом с Родионом Потаповичем:
– Вообще, конечно, Борька Рейн был не таким уж и уродом, но все-таки мой гребаный родственничек ему сто очков вперед даст…
Каллиник начал медленно сползать вниз по креслу, кажется, сам этого не замечая. Лицо его покрылось сероватыми пятнами, ноздри раздулись.
– …Но мочить в сортире, – раскатывался голос Фокеева, – это Леша повеселил публи…
Голос оборвался. В салоне воцарилась тишина, нарушаемая только легким гудением двигателя.
– Так, – буркнул Родион, – что-то полетело. Ну конечно… меня же предупреждали, что микрофон от сильной вибрации может крякнуть. Американская штучка. К российским условиям не больно-то приспособлена. Наверное, подкинуло этот «Хаммер» на каком-нибудь мозгодробительном ухабе – и микрофончик сдох.
– Что же, мы их потеряли? – спросила я, косясь на бледного Владимира.
– Нет, почему же, – отозвался босс, – маячок вполне функционирует. Жалко, что слышать их не можем. Ну, да это и не так страшно. К тому же – меньше шансов, что они засекут «жучок».
– Вряд ли засекут, если до сих пор не засекли.
– Это точно, – согласился босс. – Ладно, не сидеть же в тишине. Владимир Андреич, включи-ка радио.
– Кстати, – неожиданно отозвался тот, – мы не потеряем их, даже если вырубится хитромудрый «жучок» Родиона Потаповича. Дело в том, что я припоминаю: кажется, я был на этой даче. Года два назад. Правда, я думал, что она не Григория, а одного его подельника. Наверное, тогда так оно и было, а потом Григорий дачу просто купил, и все. Помню, ему рыбалка там очень понравилась. Он через пять минут после начала ловли поймал огромного леща…
