– Правда, что ли? – спросил он. – Если это рекламная акция, то почему в такую рань? Или у вас за углом телевидение?
– В принципе, нет, – отозвалась девушка. – Но если вы не хотите, то можете отказаться.
Роман хотел ответить, но в животе словно кто-то заколотил массивным кулаком: даже не смей отказаться! Роман склонил голову к плечу, не замечая, что девушка смотрит на него чуть расширившимися глазами, а потом кивнул:
– Нет, конечно, я согласен. Минута?
– Ну да! Это же так просто. Ну что?
Роман застенчиво отвернулся и, глядя исподлобья, кивнул.
– Ну и отлично! – плутовато поглядывая на него, проговорила Ирина. – Вот вам тележка. Если вам что-то будут наши кричать, не слушайте. Это они вас отвлекают, чтобы вы не набрали слишком много. Им же тоже надо как-то развлекаться. Пожалуйста. Открывайте дверь, у нас секундомер, сейчас нажму – прошу!
Роман рывком распахнул дверь и, как вихрь, ворвался в супермаркет. Охранник со смутно знакомой рожей вскинул на него глаза и чуть посторонился, и Роман, слыша за спиной насмешливые крики, как комета понесся между рядами длинных полок, сметая в них все подряд: «Сникерсы», памперсы, йогурты, пельмени, колбасы, вина, шоколадные наборы и минеральные воды, грозные средства по борьбе с кариесом, перхотью и прочими критическими днями… Желтая призовая тележка быстро наполнилась с горкой, а финальным аккордом стала трехлитровая бутылка водки. Белосельцев-младший вскинул глаза на открывшую рот кассиршу и стремглав пронесся мимо нее, не слыша ее предостерегающих восклицаний и проигнорировав попытку щуплого охранника преградить ему дорогу. Роман подбежал к двери, рывком распахнул ее и щедро хватанул грудью свежий утренний воздух.
Однако ни Ирины, ни ее бородатого спутника с мобильником на цепи не было. Роман посмотрел по сторонам. Результат оказался тот же: продавец-консультант и ее спутник с широкой дружеской улыбкой куда-то исчезли.
В этот момент распахнулась дверь супермаркета и на улицу вывалился отчаянно прихрамывающий охранник, а за ним – жестикулирующая продавщица.
– Ты че, козел? – завопил охранник. – А ну иди сюда! – И он ударил оторопевшего Романа ногой так, что тот выпустил рукоятку тележки, и та, скатившись со ступенек, с грохотом перевернулась. Охранник, который не только хромал и пинался, но и обладал вздорным и свирепым нравом, выкрутил Роману руку и почти волоком «заправил» его в дверь супермаркета.
– Да вы не поняли… разве не… – начал было Белосельцев, но следующий удар, направленный ему в переносицу, разбил нос и бровь, а в голове вспыхнула боль. Роман едва удержался на ногах, попятившись к турникету, и, подняв глаза, словно сквозь туман увидел подкатившуюся к нему на коротких ногах низенькую толстую женщину. Она поджала губы и кивнула колченогому охраннику:
– Вызови-ка милицию.
– Но… как же так… – ошеломленно скосив глаза на бэйдж, покоившийся на монументальной груди женщины, едва выговорил Роман, но его перебил охранник, недостаток роста и хромоту, по всей видимости, искупавший повышенной свирепостью:
– Чего с ним рассусоливать? Мне на прошлой неделе вот из-за такого васька, сучары… мне из зарплаты штуку вычли, бля!
И колченогий задвинул «десятитысячному посетителю» в челюсть свой сухой, но литой и костистый кулак. Роман, остекленело смотревший в сторону, не ожидал этого и потому, не удержав равновесия, упал прямо на стеллаж, заставленный пухлыми разноцветными гигиеническими пакетами и памперсами. Из рассеченной от удара о металлический край брови хлынула кровь, заливая лицо. Толстуха охнула и всплеснула руками, а хромой охранник подскочил к упавшему Роману и два раза пнул его ногой, да так, что того снова с силой приложило к уже упомянутому стеллажу. Опять посыпались памперсы.
– Чмо! Дурилка картонная! Вонючка, бляха-муха!.. – восклицал при каждом ударе колченогий.
От ударов в глазах Романа вспыхнуло яркое пламя, а затем вдруг враз потемнело. Потом вспыхнуло так, как будто под черепом разорвалась динамитная шашка. Это охранник-уродец, войдя в раж, снова приложил Белосельцева ногой.
Наконец все затихло. Роман медленно поднимался, потом рывком установил свое отяжелевшее и словно ставшее чужим тело на одно колено, приоткрыл глаза и выплюнул на пол кровь. Роман глянул на стоявших вокруг него людей и вдруг тихо засмеялся, отчего в левой скуле и в переносице отдалось тупой болью. Все происходящее было гротескно, как будто снова повторилось то, еще из юности… Нет, об этом лучше не вспоминать. А сейчас – сейчас, кажется, его обдурили, обдурили со вкусом и от души. Роман вспомнил улыбку бородатого, лукавые глаза Ирины, и почему-то всплыла перед глазами заставка русской народной телепередачи «Городок». Может, новый телепроект с розыгрышами? Глупость. Достаточно взглянуть вот на этого колченогого охранничка, чтобы понять, что никаким розыгрышем тут и не пахнет, а пахнет мордобоем и заведением уголовного дела. Да… и шампунем пахнет. Кажется, когда его приложили головой об эти полки, что-то разлилось.
…Впрочем, никогда не поздно отсюда уйти, подумал он. Никогда не поздно. Он это знает.
– Дело в том, что… – начал он, медленно вставая на ноги и проводя ладонью по одежде, – что у дверей вашего магазина меня остановили двое…
По мере того как он рассказывал, лица сотрудников супермаркета вытягивались. Потом толстая продавщица заколыхалась – верно, ее пробрал смех. Пользуясь этим, Роман быстро добавил:
– Я же, честное слово, не знал. Я сюда шел, чтобы нормально… а тут – вот так.
– Ладно, – сказала толстая. – Будем считать, что ты дешево отделался. Правда, попало тебе, но сам виноват, не надо верить всяким… В общем, так: ты сейчас заплатишь за то, что попортил, и свободен. Считай, что дешево отделался, и впредь будь умнее. Дима!
Роман вздрогнул всем телом.
– Дима, – продолжала толстая продавщица, глядя через плечо Романа, – ты затащил тележку со всем, что этот парень уволок?
– Да, Катерин Пална. – Второй охранник супермаркета (хромоногий же стоял у стены и рассматривал разбитые в кровь суставы правой руки) вкатил в магазин злополучную тележку, которую те двое всучили Роману. – Вот. Там водка разбилась и пачка пельменей разорвалась, и они на мостовую высыпались, их собаки уже доедают.
– Понятно, – сказала Екатерина Павловна. – В общем, так: ты заплатишь за водку, за пельмени и за шампунь. Считай, что удачно выпил, покушал и помылся. Все! Да, кстати, Дима (Белосельцев опять вздрогнул), тележка-то вроде наша? Из комплекта нашего магазина?
– Ну да, – недоуменно сказал второй охранник, Дима. – Значит, ее сперли прямо у нас под носом.
И все глянули на хромоногого охранника, который продолжал разглядывать свою расквашенную о переносицу Романа Белосельцева руку.
– Евгений! – сурово сказала толстая. – И как ты это объяснишь? У тебя под носом сперли инвентарь, а ты что? У тебя на прошлой неделе вычли за раззявство, ничто не помешает вычесть и на этой!
