Как и было задумано, взрывы, сотрясшие скалы, заставили боевиков открыть все лазы и выбираться наружу. Но Шторм-старший с Воропаевым, находясь у одного из северных блокпостов, этого только и ждали. Насколько позволяла скорострельность подствольных гранатометов, они выстрел за выстрелом посылали в открытые двери, куда по тревоге сунулись боевики и которые, там же, на пороге и в глубине помещения, находили свою смерть.
Гулбе с Изербековым, занявшие равноудаленную позицию от дверей и блокпоста, где были Шторм с Воропаевым, начали обстрел овального проема. В дверях появлялись и по мере разрывов, исчезали человеческие силуэты. Тут же возникали другие, они тоже падали, как подкошенные, и все повторялось по какому-то замкнутому циклу…
Свет от горевшего вертолета и сетки подсвечивал ущелье, особенно тот край, откуда продвигалась группа Путина. Он уже вполне пришел в себя и видел, как Шторм гвоздил входы и выходы непреступной берлоги.
На бегу он вытащил из подсумка гранату и вложил ее в подствольник своего АК. Но выстрелить ему помешали Гулбе с Изербековым, которые наперерез ему устремились к светящимся проемам в скале и заслонили директрису.
На пороге и по обе стороны от него лежали неподвижные человеческие тела.
Из помещений слышалась автоматическая стрельба и с каждым мгновением интенсивность ее нарастала. Подбежавший к дверям Шторм-старший скомандовал и Путин хорошо расслышал его слова: «Не становитесь на линию огня, прижимайтесь к стене. « И Путин с Щербаковым и оба морпеха, сгруппировались у овального отверстия, куда нестерпимо всем хотелось заглянуть. Но оттуда шел плотный автоматно-пулеметный огонь и подбежавший Шторм-младший едва уловимым движением бросил в проем гранату, и когда после ее взрыва наступила пауза, Виктор сделал шаг в сторону и выстрелил из подствольника.
— Следующий! — охрипло выкрикнул он и отступил в сторону.
Путин понимал, что следующим был он, однако не сразу уяснил, что же ему следует делать. Ему подал пример Щербаков: он, как и Виктор, возник перед дверью и тоже послал гранату в глубину помещения. И президенту стало ясно: надо успеть перезарядиться и встать в очередь за выстрелом и таким образом создать гранатометный конвейер, который не позволил бы засевшим в казематах контратаковать. И когда Щербаков шагнул в тень, на линию огня вышел Путин и, зажав под мышкой приклад автомата, выстрелил. Он хотел посмотреть, куда угодила граната, но его оттеснили — это был Бардин. Его сменил Калинка, а за ним снова — Виктор, Щербаков…
Рядом, на фоне прямоугольных входов, по такой же схеме действовала группа Шторма-старшего. С одной лишь разницей: после очередного выстрела из подствольного гранатомета каждый посылал вдогонку автоматную очередь…
И когда один подсумок с гранатами ВОГ-25 каждым из них был израсходован, они вошли под скалы. Первым туда вбежал Изербеков. Если точнее: первым линию пересек ствол его автомата, который короткими очередями прокладывал дорогу своему хозяину.
Путин слышал как Шторм с кем-то перекрикивался и вскоре увидел полковника рядом. Очки ночного виденья болтались у него на груди, шапочка-маска завернута до бровей, в одной руке автомат, в другой приготовленный к замене магазин… Он был возбужден и когда заговорил, Путин не узнал его голоса: видимо, нервотрепка боя сыграла нехорошую шутку с его голосовыми связками. Голос то прорывался, то нисходил до хрипоты.
— Вместо Виктора я пойду с вами, — и Шторм, стараясь не наступать на лежащие тела, взошел на порог овала. Дым и гарь шибанули в ноздри и полковник закашлялся.
Путин, вполне освоившийся с обстановкой, не мог понять одной вещи: почему до сих пор в помещениях горит свет. Он поднял голову и увидел высокие потолки с встроенными в них плафонами дневного света. Некоторые из них, пробитые пулями и осколками погасли, арматура вместе с проводкой болталась, покачиваясь и позванивая клиньями стекол.
И всюду трупы, следы крови и тысячи гильз разного калибра. Рядом с лежащими боевиками — короткоствольные и совсем крошечные, типа «узи» , автоматы… Слева, в нише, застыл мини-бульдозер, рядом с которым навалом накиданы лопаты и кирки.
Под ногами тоже хрустели стекла и гранитная крошка. И что удивительно, все помещение было выложено отполированным серым гранитом, и такие же гранитные ступени вели в переход, откуда проглядывался узкий длинный коридор… Несколько человек в камуфляже, в разных позах, лежали на полу. Брошенный крупнокалиберный пулемет был повернут стволом в дальний конец коридора.
Шедший впереди Шторм, остановился и, приложив у губам палец, прислушался. Где-то поблизости раздавались стоны.
Они спустились со ступенек — слева на одной петле держалась железная дверь. За ней, среди стреляных гильз и комков окровавленной ваты, лежал человек, одетый в гражданскую одежду. Он, видимо, был ранен в живот — на пальцах, которые он прижимал к нему, виднелись следы крови.
— Кто ты? — спросил Шторм и дулом автомата дотронулся до подбородка лежащего.
Ответа не последовало. Боль искажала лицо этого еще довольно молодого, с небольшой бородкой, человека. Он сделал какое-то странное движение рукой и Шторм, дернув за плечо рядом стоящего Путина, с силой увлек его в коридор. Они упали одновременно с раздавшимся взрывом. Дверь, висевшая на одной петле, взрывной волной сорвало и вынесло в коридор. Подбежавшие Щербаков с Калинкой помогли им подняться. Путин падая сильно ударился грудью об автомат, в результате чего выскочил из гнезда магазин и патроны рассыпались по полу. Он попытался их собрать, но Шторм не разрешил ему это делать.
От человека, который секунду назад лежал в комнате, остались две части — ноги отдельно и туловище с головой тоже отдельно. На стене абстрактный узор из крови и кишок.
— Смертник, — сказал полковник, — таких ребят надо обходить за тысячу километров.
Шторм, перешагивая убитых, устремился к впереди маячившей двери. Но где-то на середине пути дверь распахнулась и в ее проеме показался бородатый человек богатырского вида. Это был тот самый боевик, который недавно шел впереди возвращающегося с задания отряда. В руках у него воронела порядочная дура с коробчатым магазином в подбрюшье, из которой он начал поливать коридор. Шторм, успевший упасть на пол, крикнул: «Ложись, сейчас я этого умиротворю». Путин упал рядом с Щербаковым, Калинка с Бардиным отступили за угол и потому не видели, как их командир всадил в тело богатыря треть обоймы разрывных пуль. Пулемет еще несколько мгновений дергался вместе с убитым человеком и даже когда тот упал, соскользнув массивным телом по обудверку, пулемет продолжал стрелять. Пули уходили наискосок, ударясь в стену и рикошетом отскакивая от нее в разные стороны.
Они поднялись и подошли к двери. За ней — лестничная площадки, от которой вниз и вверх вели ступени. Это было худшее, что их ожидало: не зная планировки, можно угодить в западню. И, видимо, потому Шторм дал знать, чтобы движение прекратить, а сам вытащил из кармана трубку. Но ему не отвечали. Он упорно называл позывные «Я август, отвечайте… Я август…» Но ни один из группы Гулбе ему не ответил. Шторм не знал, что стены под мрамором проложены армированным железом, потому и не пропускали радиоволн.
