Из горла раненой вырвался крик, Жанна перепугалась,
бросилась за врачом, доктор сделал Лиде укол, а потом ее отвели в другое
отделение, туда, где лежали люди с временным нарушением психики.
– У вас есть психиатрическое отделение? – уточнила
я.
– Не совсем так, – поправила Жанна, – на
втором этаже несколько палат, куда кладут тех, кому, помимо других врачей,
требуются психиатр и психолог.
– А как туда попасть?
Жанна раздавила окурок и сунула его в банку из-под
растворимого кофе.
– Пошли, позвоню Рите Масловой, мы с ней дружим, Рита
сегодня у психов дежурит. Только, думается, никакого нарка не было, муж ее тещу
убил, сначала она в приемном отделении, от стресса, правду сказала, а потом в
себя пришла и про грабителя выдумала. Жалко ей муженька, таких дур у нас в
отделении полно.
Минут через десять я оказалась на другом этаже, рядом с
симпатичной шатенкой.
– Это вы от Жанки? – улыбнулась она. –
Иванову ищите?
– Да, – кивнула я.
– И кем ей приходитесь?
– Родственницей, – ловко соврала я, – если
честно, общей крови в нас мало, седьмая вода на киселе, но считаем себя ближе
сестер. Мне бы с Лидочкой поговорить, если она не спит, конечно.
Рита одернула слишком короткий и узкий халат.
– Ее нет.
– Умерла? – ахнула я.
– Да вы че, – замахала руками Рита, – скажете
тоже! С какой радости ей тапки отбрасывать? Порез на голове ерундовый, ей,
правда, скобки поставили, но так всегда делают. Кровило сильно, только это
нормально, место такое, рана не бог весть какая, а кровь хлещет. Домой ее
забрали.
– Кто?
Рита пожала плечами.
– Вроде муж.
– Саша?
– Не знаю, как его зовут.
– Вы видели парня? – налетела я на Риту.
– Не-а.
– Отчего тогда уверены, что Лактионов ее увел?
Рита чихнула.
– Беда у нас в больнице, – неожиданно сказала
она, – работать некому, зарплата грошовая. Если думаете, что больные
благодарят, денежки дают, то ошибаетесь, никто кошелек расстегивать не спешит,
шоколадками отделываются, я на них смотреть уже не могу, вон в сестринской
плиток этих видимо-невидимо. А я, между прочим, одеться хочу, и маме помочь
надо.
– Ты к чему разговор ведешь? – не поняла я.
– К тому, – тяжело вздохнула Рита, – что
положено, сутки отработав, домой идти, да мы с Жанкой за прибавку без отдыха пашем.
Я, например, совсем без сна. Вашу Лиду ко мне в семь утра спустили, устроила ее
в палате, потом всякая ерундовина началась: градусники, обход, процедуры. В три
часа врачи разошлись, дежурный лишь остался, больные после обеда задрыхли,
тихий час у них. Здоровье поправляют, ну а я в кладовку к сестре-хозяйке пошла
и на матрасах там устроилась, тоже поспать решила.
Не успела уставшая Рита увидеть первый сон, как кто-то
потряс ее за плечо. Медсестра открыла глаза и увидела Лиду.
– Где моя одежда? – спросила женщина.
– На складе, – сонно пробормотала Рита, – а
что?
– Ухожу домой, – ответила больная, – за мной
муж пришел. Где склад?
– Иди на первый этаж, – сообщила Рита и смежила
веки.
– Ты ей поверила! – возмутилась я. –
Отпустила невменяемую из больницы.
– Никого я не отпускала, – стала сердиться
Рита, – мое дело маленькое, указания врача выполнять. Кстати, на складе
без справки из отделения ничего не выдадут! Небось на самом деле с муженьком
утопала. И не сумасшедшая она, так, понервничала немножко.
– Лиду точно выписали?
Риточка протянула руку к компьютеру.
– У нас порядок, – снисходительно сообщила
она, – во! Иванова Лидия Ивановна, поступила… ага… назначено… да… хм…
интересно…
– Что такое? – насторожилась я.
Рита взялась за телефон.
– Слышь, Жанк, – тихо спросила она, – Иванову
к вам не поднимали? Да знаю, что к нам перевели, но ее нету. Хотя пойду гляну.
Не успела я вздрогнуть, как медсестра сорвалась с места и
побежала по коридору, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы догнать ее.
Жанна распахнула дверь самой последней палаты и воскликнула:
– Иванова! Отзовись!
Одеяла зашевелились, потом одна из больных села.
– У нас такой нет, – тихо ответила она, – я
Морозова, там Аветисян, а у окна Шмыгина.
Жанна ткнула пальцем в скомканное одеяло на пустой койке.
– А здесь кто?
Морозова пригладила торчащие пряди.
– Не знаю! Никого, лежала Аня Ломакина, но ее выписали.
– Пусто? Не может быть, – рявкнула Жанна, –
сегодня сведения подавала о полной занятости!
– Привели какую-то бабу, – глухо прозвучало из
угла, – с забинтованной башкой, она с нами не познакомилась, лежала себе
тихо, а потом, после обеда, утопала в коридор и не вернулась!
– Во блин! – в сердцах воскликнула Жанна.
Мы отправились назад на пост.
– Ушла Иванова? – спросила я.
– У нас такое невозможно, – огрызнулась
Рита, – просто забыли отметить факт выписки, небось муж под свою
ответственность забрал.
– И мужчине могли отдать больную?
– Если угрозы для жизни нет, то с дорогой душой, –
скривилась Рита, – впрочем, иногда и тяжелых забирают! Чуть ли не с операционного
стола утаскивают.
– Никогда о таком не слышала!
– Так ты в больнице и не работала, – отрезала
Рита, – сплошной бардак! Позавчера в хирургии людей перепутали, главный на
пятиминутке так орал!
– Вот ужас! – испугалась я. – Не может быть!
– Запросто, – ухмыльнулась Рита, – один –
Смирнов И.А., другой – Смирнов А.И. Имей в виду, коли твоя фамилия не
Попандопуло-Задунайский-Вырви-Глаз, а какая-нибудь Васильева, то, оказавшись в
муниципальной больничке, повесь себе на шею историю болезни и ни за что с ней
не расставайся, да постоянно врачу напоминай, как тебя зовут!
