К бывшей любовнице Дегтярева она, поразмыслив, не поехала,
начальник зоны как в воду канул. Да и быть охранной собакой неких сокровищ,
объезжать хранительниц золота Нинель не хотела. А потом, она не поверила
Семену, мало ли какие фантазии придут в голову умирающему. Ну, зачем Александру
Михайловичу распихивать драгоценности по бабам? Небось наболтал «дядя»
глупостей перед смертью.
Покатились вполне счастливые годы; детей у Нинели и Федора
не случилось, но ни жена, ни муж не страдали из-за отсутствия наследников, оба
были не слишком чадолюбивы и хотели провести земные дни в комфорте, особо не
заботясь о других. Никаких родственников у супругов не имелось, а в подругах
ходили лишь глуповатая и наивная Дуся и милая, но тоже недалекая Лиля, которым,
естественно, правды о себе она не открыла.
Жила Нинель и радовалась, но тут внезапно случилась беда, да
еще какая! Неприятности начались с самого обычного телефонного звонка. Не
подозревавшая ни о чем плохом женщина схватила трубку и пропела:
– Алло.
– Нинель Митрофановна? – послышался приятный
баритон.
– Да, слушаю.
– Привет вам издалека.
Думая, что звонит знакомый Федора, какой-нибудь
провинциальный офицер, приехавший бог весть откуда в Москву и желающий
бесплатно пристроиться на ночлег, Нинель крайне сухо ответила:
– Федора Михайловича нет сейчас в столице, вернется
через три месяца.
Заявление было совершеннейшей неправдой, муж корпел в
министерстве и, как всегда, должен был явиться домой около восьми, но Нинель
Митрофановна, больше всего ценившая размеренную жизнь, совершенно не хотела
впускать в свою уютную, сверкающую чистотой квартирку отвратительного, потного
мужлана из какого-то Задрипанска. Главное теперь, не подпускать к телефону
Федора – хлебосольный генерал мигом зазовет давнего приятеля к себе, из буфета
появится бутылка водки, затем они заведут песни… Нет, такой поворот событий
Нинели был не нужен.
– Вы меня слышите? – с легким раздражением
повторила она. – Федор отсутствует.
– И очень хорошо, – как ни в чем не бывало
продолжил баритон. – Заря горит, от хозяина привет с поклонами, выдай
грамоту.
Разверзнись у генеральши под ногами земля и выскочи из
образовавшейся дырки сам сатана, женщина и то испугалась бы меньше. Горло
сдавила железная рука.
– Эй, Нинель Митрофановна, – издевательски
напомнил о себе баритон, – вы никак забыли об Александре Михайловиче
Дегтяреве? Сам он приехать не может, возраст уже почтенный имеет, меня прислал,
так как? Встретиться надо. Да не молчите, или мне сейчас к вам домой заявиться?
– Нет! – в ужасе завопила Нинель.
– Отчего же? – саркастически поинтересовался
мужчина. – Одна сидите, Федор Михайлович в командировке, вернется через
три месяца.
– Приказывайте, куда прибыть, – от шока перешла на
лексику мужа Нинель.
– В скверик на Пушкинской площади, – спокойно
назвал место баритон, – сядете на скамеечку, найду вас сам.
На дворе шпарило августовское солнце, москвичи шли в легкой,
почти невесомой одежде, а Нинель Митрофановну колотил озноб, согреться не было
никакой возможности, ни в душном метро, ни на раскаленной площади несчастной
генеральше не стало теплее, руки у нее превратились в ледышки, а ноги в
задубевшие поленья.
Кое-как дойдя до свободной лавочки, Нинель плюхнулась на
деревянное сиденье и принялась с ужасом оглядывать присутствующих. Отчего-то ей
подумалось, что баритон – ровесник Александра Михайловича, ему, наверное, лет
сорок… Таких мужчин на площадке не оказалось. Нинель слегка расслабилась и
вдруг сообразила: господи, Дегтяреву сорок было в том году, когда Нинель мотала
срок, сейчас ему намного больше, жизнь-то катит вперед.
– Здрассти, – неожиданно прозвучало сбоку.
Нинель вскочила и прижала ладонь к груди.
– Да вы сядьте, – ласково сказал довольно молодой,
лет двадцати пяти, человек, – чего испугались? Мне дедушка вашу фотку
показывал, совсем почти не изменились, даже волосы не поседели.
– Я их крашу, – неожиданно для себя объяснила
Нинель, – это очень просто.
– Дедушка вам привет передает, – оборвал ее
паренек.
– Кто? – прошептала Нинель.
– Дегтярев Александр Михайлович, – спокойно
пояснил парнишка, – я, кстати, его полный тезка, назвали в честь дедушки
Сашей, а отец у меня Миша, вот и получился опять Александр Михайлович Дегтярев.
Во, смотрите! Только меня все Сашок зовут.
Перед носом переставшей что-либо соображать Нинели появился
раскрытый паспорт.
– Дегтярев Александр Михайлович, – прошептала
Нинель. – Он жив?
– Кто, я? Конечно, – откровенно издеваясь, заявил
внучок.
– Нет… он…
– Дедушка?
– Да.
– Нормально себя чувствует, – улыбнулся
юноша, – возраст над ним, похоже, не властен. Ладно, давайте к делу. Вы
список имеете, теперь надо всех объехать и то, что дедушка на сохранение
оставил, забрать, ему деньги нужны, срочно.
Нинель вздрогнула.
– Нет списка.
– Как это? – нахмурился Сашок.
– Списка нет, – исторгла из себя Нинель.
– Где же он?
– У другой женщины.
– Какой?
– Ну, бывшей его, – Нинель Митрофановна сообщила
заученную информацию, – улица…
– Так вам же было велено взять его у нее! –
рявкнул Сашок, сжимая кулаки.
– Д-да.
– И что?
– Забыла, – пролепетала Нинель.
– Забыла? – повторил Сашок. – Забыла?
– Муж у меня тогда приболел, – попыталась
разжалобить парня несчастная женщина, – больница, то да се, а потом из
головы вылетело.
– Вылетело?
– Ага.
– Списка нет?
– Нет.
– Он у этой бабы?
– Наверное, – закивала Нинель Митрофановна, –
надо вам к ней пойти, пусть отдает, я вообще-то больше ничего не знаю, так и
передайте Александру Михайловичу.
