Карьера дядьки складывалась неплохо, он очень рано стал
начальником зоны. Минуточку, а это что? Вот так новость! Дегтярев был смещен с
поста и уволен по причине привлечения к судебной ответственности. Ему дали
безумное количество лет и самого запихнули за решетку. Срок он отсидел
полностью, вышел, и далее о судьбе Александра Михайловича ничего не известно. У
дядьки имелась сестра: Дегтярева Олимпиада Михайловна, москвичка, постоянно
прописанная по адресу…
– Ну как? – спросил Рома. – Нравится?
– Не очень, – машинально ответила я. – У
моего вроде имелся сын, а этот бездетный! Хотя кое-что совпадает! Давай еще
поищем.
– Ох, житие мое, – протянул Рома, – грехи
наши тяжкие.
Два часа подряд хакер лазил по всем углам и закоулкам и в
конце концов выяснил – в системе управления исполнения наказаний имелся
один-единственный Дегтярев Александр Михайлович, другого отыскать не удалось.
– Уж извини, – развел руками Роман, – но это
конечный результат. Значит, должок списали?
Я кивнула и вышла из квартиры.
И что прикажете делать? Осталась крохотная зацепочка –
Дегтярева Олимпиада Михайловна. Может, старушка жива? Во всяком случае, следует
съездить по имеющемуся адресу и попытаться кое-что узнать от бабушки. Пожилые
люди подозрительны, кого попало в свою квартиру не впустят; с другой стороны,
бабуси оказываются доверчивы, они, словно маленькие дети, обожают подарки, а на
дворе у нас весна…
Я притормозила около магазина и решительным шагом вошла
внутрь, надеюсь, сумею правильно выбрать подарки.
Квартира, в которой некогда была прописана Олимпиада
Михайловна, оказалась на последнем этаже. Слегка поколебавшись, я ткнула пальцем
в звонок и отшатнулась. Дверь моментально распахнулась, чуть не ударив меня по
носу, на лестничную клетку выскочил подросток в кожаной куртке, волосы парня
были уложены гелем в гребень.
– Вам чего? – осведомился он.
– Понимаете, ангел мой, – осторожно завела
я, – здесь прописана Олимпиада…
– Баба Липа? – перебил меня юноша, шмурыгая носом.
– Вы ее знаете? – обрадовалась я.
– Ага, – кивнул панк, – комнату у ней снимаю,
а че?
– Она дома? – не веря своему счастью,
поинтересовалась я.
– Куда ж ей болтыхать? Ваще старая! Спит себе и спит.
– Можно войти?
– А вы кто?
Я выставила вперед туго набитые пакеты.
– Из Общества ветеранов войны, заранее к Девятому Мая
подарки раздаем фронтовикам.
Панк нахмурился.
– А че это – Девятое Мая? Праздник какой?
– День Победы. Неужели не слышали?
– Не, – почесался парень, – а кто кого
победил? И где?
– Советская армия разгромила войска фашистской
Германии, – стала я просвещать представителя поколения пепси, – про
Гитлера знаете?
Панк засмеялся.
– Кто ж про него не слышал!
– Вот и хорошо, – обрадовалась я «продвинутости»
юноши. – Девятого мая, впрочем, может, восьмого, вот эту дату точно не
помню, Гитлер покончил с собой, и…
– Врешь! – подскочил юноша. – Жив он!
– Нет, нет, отравился, а труп сожгли, вместе с Гитлером
умерла и его жена Ева Браун, вот уж чьей судьбе не позавидуешь, законной
супругой Гитлера она стала всего за пару часов до своей кончины…
Панк разинул рот, потом помотал головой.
– Ну ты гонишь! Я его вчера видел! И он жениться не
собирался, за фигом ему постоянная телка?
– Кого видел?
– Гитлера.
– Где? Не может быть!
– Запросто, в магазине.
Я уронила на пол пакет.
– Что он там делал?
– Водку покупал.
– Кто?
– Гитлер. Веселый такой, треснул меня по носу, в гости
звал, а че?
Я перевела дух.
– Это не тот Гитлер! Адольф умер в сорок пятом году!
Панк с сожалением взглянул на меня.
– Тетя, – неожиданно ласково сказал он, – че
в пещерные времена случилось, меня не колышет, я щас живу и ни об чем париться
не хочу. Тебе баба Липа нужна?
– Да.
– Ну и ступай себе по коридору, ее комната вторая,
только потом, когда уходить будешь, дверью покрепче хренакни, чтоб замок
захлопнулся. Допёрло?
– Допёрло, – кивнула я.
– Ну, гуд бай, тетя, – вежливо кивнул панк и
побежал вниз по лестнице, громко распевая один из хитов группы «Ленинград»: «На
дачу, на дачу…»
Тело втиснулось в узкий, неприятно грязный, темный коридор.
Слева высилась гора разнокалиберной обуви, справа топорщилась на крючках не
слишком новая и совсем не чистая одежда.
– Олимпиада Михайловна! – заорала я. – Вы
где?
Тишина.
– Баба Липа, выгляните!
Вновь без ответа.
Я посмотрела на серый от пыли пол, потом перевела взгляд на
свои туфли и, решив не снимать их, пошла вперед. Первой по дороге попалась
кухня. Я всунула нос в помещение и невольно вздохнула. Уму непостижимо, в какой
грязи живут некоторые люди! Интересно, баба Липа и панк обитают тут вдвоем?
Скорей всего, да, старуха не видит беспорядка, а парень не замечает отсутствия
занавесок и клеенки, ему плевать на красоту и аккуратность.
– Милая, вы кого ищете? – проскрипело из
угла. – Если Ванечку, то он на работу пошел. Хороший мальчик, никогда
службу не пропускает!
Я вгляделась в ту сторону, откуда доносился голос. В узком
пространстве между холодильником и кухонным шкафчиком на маленькой табуреточке
сидела крохотная старушка, настоящая Дюймовочка. Перед бабушкой стояла корзинка
с репчатым луком, рядом громоздилось помойное ведро, похоже, хозяйка перебирала
овощи.
– Вы Олимпиада Михайловна? – уточнила я.
– Верно, Липой крестили, а батеньку Мишей
кликали, – согласилась бабка.
– Очень рада встрече! Вам подарок! – воскликнула я
и поставила на линолеум цвета асфальта набитые пакеты.
