Несколько дней я попросту проспала в кровати, слава богу, в
больницу меня не отправили, а домашние не стали ругать Дашутку, проявили
сострадание и заботу. Впрочем, особого вреда взрыв мне не нанес, и к пятнице я
ощутила себя окончательно здоровой. Теперь настало время задать Дегтяреву пару
вопросов.
Схватив телефон, я набрала хорошо знакомый номер и бодро
крикнула:
– Привет.
– Ну? – не слишком обрадовался, услыхав мой голос,
приятель. – Как твое ничего себе?
– Отлично! Почему ты не на рыбалке? Как оказался на
вокзале? Нашли пакет с деньгами? И вообще…
– Похоже, совсем очухалась, – протянул
полковник, – Дашка-неваляшка.
– Ты о чем? – не поняла я.
– Разве не видела такие игрушки? Неваляшки называются,
их по голове лупят, а они покачаются и снова в вертикальное положение
возвращаются. Неваляшка с волынкой.
– Это кто?
– Ты, – хмыкнул Дегтярев.
– Почему с волынкой?
– Ну, она так противно зудит, – ляпнул
полковник, – прямо тошно слушать.
Я сначала хотела обидеться, но потом быстро сказала:
– У меня к тебе много вопросов.
– У меня к тебе тоже, – отбил мяч приятель, –
в двадцать ноль-ноль жду у себя в кабинете, пропуск будет внизу, не забудь
паспорт. Любишь ты приключения, просто эффект черного кота.
– При чем тут кошки? – совершенно растерялась я.
Полковник хмыкнул.
– Был у нас водитель, – продолжал он, –
Шурик, котов боялся, в приметы верил. Стоило хвостатому на дороге показаться,
наш Шурочка – по тормозам и стоит. Уж его ругали, а толку ноль. Но что
интересно, остальным шоферам кошки от силы раз в месяц встречались, а этому
просто батальонами, полками, армиями попадались, по шесть штук на дню. Чуяли,
что он их боится, и сбегались. Вот и у тебя так с приключениями, приманиваешь
ты их!
– Абсолютно не жажду приключений, но и не опасаюсь их!
При чем тут история про водителя? – обозлилась я.
– Да так, – хмыкнул Дегтярев, – к слову
пришлось.
В хорошо знакомом мне кабинете стоял затхлый воздух, а на
письменном столе полковника белела тарелка с недоеденными бутербродами.
– Ты форточку когда-нибудь открываешь? –
поморщилась я. – Вонища несусветная.
Дегтярев подошел к окну, отворил его и вдруг сказал:
– Клава звонила в Ложкино?
– Да, – кивнула я, – но откуда ты знаешь?
Александр Михайлович крякнул.
– А ты услышала, что она разыскивает Дегтярева
Александра Михайловича, и понеслась к бабе, хотела найти того, кто живет под
моим именем?
– Ты следил за мной! – вскипела я. – Поставил
прослушку на телефон, повесил «хвост»!
Полковник поднял руки.
– Тише, тише, не ори. Лучше скажи, что разузнала.
– Ну… не так уж и много! Дегтярев умер.
– Так.
– Он был начальником зоны.
– Верно.
– Потом сам попал за решетку… но лучше начну с самого
начала!
Александр Михайлович кивнул.
– Говори, весь внимание.
Когда мой местами путаный рассказ стих, полковник вдруг
сказал:
– Я про этого Дегтярева давно знаю.
– Откуда?
Когда Александр Михайлович на работу поступал, его в кадры
вызвали и спросили: «В вашей семье имелись родственники, преступившие закон?»
– Нет, – удивленно ответил он, – отец служил
шофером, всю жизнь честно баранку крутил, мать нормально работала, ни дяди, ни
тети за решеткой не сидели.
– Кем вам приходится Дегтярев Александр
Михайлович? – продолжил кадровик.
– Так это я! – удивился полковник, вернее, тогда
еще даже не сержант.
Майор, занимавшийся вопросами приема на службу, забарабанил
пальцами по столу и велел:
– Идите пока, сообщим о решении.
Александра Михайловича в конце концов приняли на работу в
милицию, и тогда он узнал, что в органах работал его полный тезка, но, учитывая
распространенное имя и отчество и совсем не редкую фамилию, сей факт не
показался моему приятелю чем-то удивительным. Плохо было лишь то, что у бывшего
начальника зоны оказалась подмоченная репутация, а сведения в архивах не
уничтожаются, и пару раз нашему толстяку пришлось испытать неприятные минуты,
объясняя, что он к тому Дегтяреву отношения не имеет. В частности, сложности
возникли в момент получения Александром Михайловичем отдельной жилплощади.
Квартирный вопрос, как известно, многих испортил, и кто-то из сослуживцев
притащил в профком анонимку, где черным по белому стояло: «Нечего ему личные
хоромы давать, у него родственник судимый». Дегтярев, естественно, сумел
оправдаться, но ему было не слишком приятно разговаривать с официальными
лицами, объясняя: «Я не верблюд».
Но потом буря утихла, и Александр Михайлович забыл о своем
«родственничке». Вспомнил он о нем недавно, после того, как на мобильный
телефон полковника позвонила тетка.
– Дегтярев? – рявкнула она.
Полковник насторожился, он сотрудник МВД, регулярно имеет
дело с криминальными элементами, мало ли кто сейчас беспокоит его.
– Мерзавец, – завизжала тетка, – сволочь!
Бросил жену! Она умирает! Поганец! Отмыли, отчистили, оборванцем пришел…
Сначала у Александра Михайловича голова пошла кругом, потом
он сумел осадить бабу и почти нормально поговорить с той.
Клава, так представилась скандалистка, рассказала о своей
родственнице Лиде… Ну да эту историю вы знаете.
Полковник поговорил с Клавой и пообещал ей:
– Обязательно разберусь в ситуации и тут же позвоню.
– Ладно, – вполне миролюбиво ответила баба, –
жду звонка, только Лидке ни гугу, она ужасно переживает.
