Книга Глаза войны, страница 78. Автор книги Вячеслав Миронов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Глаза войны»

Cтраница 78

— А ментовские трупы?

— А что трупы? Они не говорят, попытались напасть на войска, за что и поплатились. — Калина пожал плечами. — А то, что было восемь нападавших, а трупов семь, значит, кто-то ушел под прикрытием огня своих бандитских товарищей. Наверное, главарь, а может, и сам Хачукаев. Все нормально.

— Майор сообразит?

— Этот майор четвертый раз в Чечне. Две «ходки» в первую войну. Не смотри, что простоват, он собаку съел. Знает что к чему.

— Насчет собаки. — Гаух затянулся. — Объявление на чебуречной: «Тому, кто купит пять чебуреков — шкура собаки бесплатно!»

— Кончай про еду. Жрать охота. Но выпить еще сильнее! — Калина напряженно всматривался и вслушивался, не едет ли делегация.

— Открывай люк, принимай зоопарк! — заорал майор, из дверей бойцы вытаскивали пленных.

Разведчики быстро спрыгнули с брони и открыли десантный отсек.

— Дальше укладывай, плотнее, не влезут на хрен! — майор кряхтел, запихивая очередного пленного в брюхо БТРа.

— Залезут, куда на хрен они денутся! — пыхтя ворчали бойцы. — Кто не влезет, пристрелим на хрен, да в реку концы.

Пленные, слыша такие угрозы, извиваясь как черви ползли вперед. Жить все хотят. Тем более что у нас мораторий. И каждый из них мечтает выжить. Ничего, пусть потрясутся от страха, так быстрее «созреют». Потом будут «вкладывать» своих, выторговывая жизнь.

Я смотрел на эти тела и вспоминал, как в прошлую командировку разведгруппа попала в засаду. Шестеро солдат, всем не больше двадцати, командир — лейтенант, только что из училища. Не намного старше своих подчиненных.

Они три часа отбивались от духов. Станция у них сразу вышла из строя, помощь не позвать, могли сдаться. Попытаться сохранить себе жизнь. Только вот нет у духов моратория на смертную казнь. Им можно убивать пленных, а нам — нельзя. Ни по суду, ни без суда, нельзя, и все тут! Хоть лопни, хоть разорвись! Нельзя!

Так вот эти мальчишки дрались до последнего солдата. А последний солдат, с перебитыми ногами, лежал и ждал, когда подойдут к нему «воины Аллаха». Он подорвал себя и этих «воинов» двумя гранатами.

А вот эти, которых как скотину грузили в БТР, не смогли себя убить. Любят они себя. Так любят, что лучше отсидят срок на зоне гордые парни с гор. Не могут убить себя и пару врагов. А вот мальчишка с перебитыми ногами смог.

Один из бойцов с интересом рассматривал рисунок на подошве пленного. Рисунок «протектора» был красив, глубокий, да и сами ботинки явно не отечественного производства.

Боец вопросительно посмотрел на Калину.

— Размер твой? — Андрей равнодушно смотрел на происходящее.

— Мой! — боец молча приложил облепленный грязью сапог к подошве пленного.

— Меняйся, — кивнул командир разведчиков. — Ты не против? — это уже ко мне.

— Вообще-то мы с Сашей видели, как боец до этого любезно предложил пленному духу переобуться. Так было? — Гаух ответил за меня, и вопрос адресовал задержанному. Тот закивал головой. Боец расшнуровал ботинок, стащил его. Обул, потопал.

— Нормально, как на меня сшили! — снял сапоги и обул духа.

— Ну, хоть что-то приятное сегодня, — вздохнул Калина.

— Все! Считаем, — майор вышел за последним, судя по форме, это был тот самый милиционер. — Раз, два…

Еще, чуть не забыл, — Калина дотронулся своего лба. — Зерщиков у тебя?

— Это животное? У меня. Забирай его на хрен! Эй, Зерщиков! Ко мне!

Боец быстро подбежал, под глазом был свежий фингал.

— А что он натворил?

— Митинг видишь?

— Ну.

— Эта скотина пошла в сарай, где ментов положили, оружие, документы мы вытащили, а Зерщиков нашел оторванную руку, ее разрубило на несколько частей. Оторвал рукав от куртки, вложил туда остатки этой руки, вышел и перед толпой порвал зубами этот рукав, а когда порвал, оттуда вывались остатки руки. Получается, что он ее перегрыз. Две дамочки в обмороке, несколько человек проблевались.

— Ты что, придурок? — Калина внимательно смотрел на солдата.

— Я думал, что они разбегутся, — смущенно пробурчал боец.

— Из-за таких как ты сейчас пойдут слухи по Чечне, что русские питаются мясом убитых чеченцкв. Ты хоть понял, что натворил, скотина?

— А что я? — включил «дурака» Зерщиков. — Тушенка надоела, свежатинки захотелось!

— Такими темпами тебя скоро самого освежуют. Балбес! Все! По коням. Дома разберемся! — Разведчик махнул рукой, мы сели на броню, поехали.

Толпа расступилась под грозным взором Андрея. Я обернулся: толпа начала перебранку с боевым охранением. Ну-ну, ребята, митингуйте, в поле работать надо, а не воевать и не митинговать, тогда б и мы дома сидели, а не шлялись по Северному Кавказу, у меня дома работы невпроворот.

Ехали недолго, как-то незаметно меня потянуло в сон, я тряхнул головой. Закурил. Тоскливо на душе. Может, действительно стоит напиться сегодня? Свои же в Москве предали нас.

Тем временем добрались до окраины. Там стояли войска в оцеплении. Часть бойцов несла охранение, другая трудилась на земляных работах. Ох, и нелегкая эта работа!

Отрывались окопы в полный профиль, тут же землянки, закапывали по самую башню технику в капонирах. Рядом валялись мотки колючей проволоки, пустые консервные банки, привезенные с собой. Их нанижут на проволоку: кто-нибудь попытается перелезть, тронет — баночки пустые консервные зазвенят, загремят. Не мы придумали, еще в годы Великой Отечественной. Здесь же сновали собаки. Многие подбирали кавказских овчарок, тут они были матерые. Собаки, как и люди, обживали новое место службы, место жизни.

День зимний короткий, а к ночи надо много успеть. Только вот не знают мужики, что все это через несколько часов придется бросить и быстро-быстро, поджав хвост ретироваться. А все потому, что в войну вмешалась политика.

И политикам плевать, что здесь бандитское гнездо, кто-то им что-то сказал, и они снова предали своих солдат. И верят политики не своим солдатам и офицерам, что готовятся жить в землянках, и каждую секунду рискуют своими жизнями ради политических амбиций этих самых политиков.

Политики же сидят в больших теплых кабинетах, в удобных креслах, ездят на больших черных машинах, при этом рассуждая после сытного обеда о нарушении прав местного населения в Чечне. От этого у них ухудшается пищеварение, и они едут к своему персональному доктору. Тот, покачивая головой, сообщает, что сей государственный муж себя вообще не бережет, и прописывает дорогую пилюлю. После этого политик едет к себе домой. Все, рабочий день окончен. Жене он расскажет, что «эти военные» опять что-то там напортачили в Чечне. Толком никто не знает, что, но коли звонили из ПАСЕ, значит, что-то такое! И говорить за ужином я про это не хочу.

Вся эта картинка так живо предстала перед глазами, что я даже потряс головой, прогоняя ее.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация