В районе Хасана они оказались случайно – шли в гости к кому-то из своих знакомых. Проходя мимо лоточников, хлопцы, привыкшие к беспрекословному подчинению на своей территории, безо всякой задней мысли запустили свои лопатообразные руки в россыпь сигаретных пачек на столике у одной из тёток. Тётка, видя перед собой абсолютно незнакомые морды, подняла гвалт. Торговцы, возмущённые подобным беспределом и храбрые от сознания прочности своей «крыши», поддержали её своим натиском. Всё это вылилось в переворачивание нескольких столиков с товаром и помятые бока одного из продавцов.
На шум подоспел человек Хасана, приглядывавший за точкой. Он предоставил свои доводы в противовес неподобающим действиям Матвеевских. Распалившиеся пацаны вошли в азарт, доводам не вняли и положили парня рядом с торговцем. После чего гордо покинули театр военных действий.
Но город у них сравнительно небольшой, хлопцев знали несколько человек из участвовавших-потерпевших. О происшедшем сразу же сообщили Хасану, тот связался с Матвеем, и сейчас Матвею приходилось ехать к нему, чтобы замять это дело.
- По-другому никак не получалось, - сказал Бита. – Они нас видели в лицо, так что, хочешь, не хочешь …
- А я тебе ничего и не говорю, - ответил Матвей, глядя в окно на проносящуюся мимо них улицу. Он повернулся к Бите. – Надо было за его женой установить постоянное наблюдение.
Бита развёл руками:
- Всего не предусмотришь. Это случай, а он, падло, всегда непредсказуем.
- Благодаря этому случаю мы теперь в говне по самые брови. Одно дело, когда убирают бизнесменов и их телохранителей, это объяснимо, к этому уже привыкли. Но, когда ложат целую семью, да ещё с малолетним ребёнком. Тут такая вонь поднимется! Дело дойдёт до самого верха, оттуда нашим хвосты накрутят, они зубами будут землю рыть.
- Пусть роют, за это им деньги платят. А за то, чтобы рыли в нужном направлении, им платят ещё больше.
- Платить-то им платят, но, если их сверху за яйца возьмут, то на тормозах дело спустить не удастся. Хочешь, не хочешь, а виновных нужно будет найти. А на очереди сейчас мы. Так что, в конечном счёте, нам же опять и отдуваться.
- Поговоришь с Демьяновым, отдадим ему пару людей, пусть вешает на них и зарабатывает себе очередной чин.
- Где ж их взять-то? – Матвей снова отвернулся к окну. – Где же их взять?
Через пару секунд он опять посмотрел на Биту:
- На вас точно не выйдут? Вспомни ещё раз, вас нигде не могли заметить?
- Нигде, - твёрдо ответил Бита.
- Парни Хасана вас не срисовали?
Бита только усмехнулся.
- У дома вас никто не видел?
Бита покачал головой:
- Там никого не было. Несколько прохожих вдалеке, когда мы ещё сидели в машине. А когда подошли к Петру, кругом уже было пусто, это точно.
Бита прикрыл глаза, ещё раз, по памяти, выстраивая картину происходившего. Окна дома находились под углом, оттуда ничего не было видно, в дверь подъезда никто не входил и не выходил. Когда они подъехали к дому, он заметил несколько фигур, спешащих по своим делам. Бита мысленно пересчитал прохожих. Один, два, три. Снова один из силуэтов показался Бите знакомым. Он повернулся к Матвею:
- Там был кто-то, кого я знаю.
- Когда?
- Когда мы подъехали на место. Человек, скорее всего, только что вышел из этого дома и шёл по двору.
Матвей пожал плечами:
- Кто-то из жильцов?
Бита покачал головой:
- Нет. Я его откуда-то знаю, но, он не живёт в этом доме.
- Что с тобой? Ты видел человека и не можешь вспомнить кто он? У тебя проблемы с памятью?
- Я его видел со спины, - терпеливо сказал Бита без тени раздражения. – Там было темно, и он находился уже в неосвещённом секторе.
- Но он тебя не видел?
- Нет. Если бы он оглянулся, я бы увидел его лицо.
- Значит, всё в порядке. Какая разница, кто это был, если он тебя не разглядел.
- Никакой, - согласился Бита.
Однако мысль о знакомой фигуре засела у него в голове. Так бывает, когда мучительно пытаешься ухватить ответ, который вертится у тебя на языке.
Они подъехали к парку, разбитому в их городе в честь грандиозной исторической даты – 50-летия Великой и Октябрьской. Парк был задуман на широком выдохе, но воздуха, как это у нас часто случается, не хватило, и он начал хиреть ещё в годы правления незабвенного Ильича Второго. Аттракционы, радовавшие ребятню первые несколько лет, остановились и проржавели. Летний кинотеатр превратился в пустующую площадку. Кусты и деревья разрослись в непроходимые хащи, дорожки слились с пейзажем, скамейки, те, что уцелели, безнадёжно замызгались. А сам парк из любимого места отдыха горожан превратился в место встреч окрестных алконавтов, любвиобильных парочек и лиц с определёнными сексуальными отклонениями, любителей попугать случайно проходящих мимо дамочек, показывая им из кустов свой «шванц». Здесь паслись менты из райотдела, которые отлавливали клиентов для выполнения месячного плана.
Автомобиль Матвея двинулся вглубь территории. За ним последовал чёрный джип, в котором, кроме водителя, сидели четыре человека охраны. Пропетляв несколько минут между сосновыми зарослями, обе машины вкатились на стояночную площадку, предназначенную для, уже давно переставших сюда приезжать, туристических автобусов.
Люди Хасана, окружавшие свои авто, смотрели на них спокойно, не меняя расслабленных поз. Руки их, однако, свободно висящие вдоль тела, были готовы в любой момент выхватить оружие. Трое из них находились в центре, трое других были рассредоточены по периметру. Оба шофёра остались в автомобилях. Сам шеф стоял на краю площадки, огороженной металлическим заборчиком, откуда открывался великолепный вид на реку.
Хасан был невысокого роста, крепкого телосложения, с круглой, как это называют, «луноликой» внешностью, но вполне европейскими чертами лица. Увидев выходящего из машины Матвея, он широко развёл руки в стороны, и улыбнулся во весь рот, отчего глаза у него сузились, от них во все стороны побежали морщинки, и Хасан действительно стал похож на татарина.
- Здравствуй, - сказал он, направляясь к Матвею, - здравствуй, дорогой.
- Здравствуй, Хасан, - сказал Матвей, отвечая на рукопожатие.
- Пройдёмся? – задал вопрос Хасан. Одной рукой он полуобнял Матвея.
- Ну, пойдём, прогуляемся.
Они неспешно пошли по одной из аллей парка. Охранник Матвея и охранник Хасана двинулись за ними на значительном удалении. Остальные остались на месте.
