Тут оставалась только одна проблема, и Вигор высказал ее вслух.
– Если мы правы, то искать надо вдоль береговой линии, которая протянулась почти на тысячу миль. С чего хотя бы начинать поиски?
– Быть может, нам нужно передохнуть, – подала голос Рейчел, сидящая напротив. – Прочистить головы, чтобы набраться свежих сил.
– Мы не можем терять время, – резко ответил Вигор и тотчас же пожалел о своем тоне. Подойдя к племяннице, он ласково потрепал ее по плечу, извиняясь за резкость, и продолжил расхаживать по комнате.
Что-то ворочалось у него в подсознании, не давая покоя. С другой стороны, шов на животе отзывался обжигающей болью на каждый шаг, мешая думать.
«Быть может, Рейчел права, и нам действительно имеет смысл немного прерваться».
– Голову Чингисхана похоронили в Венгрии, – нахмурившись, заговорил Грей, стараясь выразить еще не до конца сформировавшуюся мысль. – И, поскольку корабль сделан из ребер, он представляет грудь Чингисхана.
– Или, что более вероятно, его сердце, – поправил Вигор, снова ощутив не дающее покоя чувство.
– Голова и сердце, – пробормотал Ковальски, растянувшийся на диване, закрыв глаза рукой. – Полагаю, это означает, что нам осталось только найти ноги этого парня.
Вигор пожал плечами. Это было похоже на правду.
Голова, сердце, ноги.
Он снова услышал слова Иосипа.
«…распространив свое духовное влияние от одного конца Монгольской империи до другого».
Вигор остановился так резко, что ему пришлось ухватиться за спинку пустого стула, чтобы удержаться на ногах. Он внезапно осознал, что ему нужно обратить внимание не на слова своего друга.
– Ты был мудр, безумец, – пробормотал он. – А я – глупец!
Неудивительно, что на лице умирающего Иосипа была такая скорбь. Он сожалел не о том, что не сможет сам пройти эту дорогу до конца, – хотя, наверное, отчасти дело было и в этом. Но гораздо больше его тревожило то, что он не видел понимания в глазах своего друга.
– Он нашел ответ! – воскликнул Вигор.
– Что вы хотите сказать? – спросила Рейчел. – Вы имеете в виду брата Иосипа?
Монсеньор Верона положил руку на грудь, ощущая удары сердца. Иосип взял его за эту самую руку и положил ее на свою окровавленную грудь – не просто в знак прощания, но чтобы единственным доступным способом выразить какую-то мысль, перед смертью сообщить ключ к разгадке.
– Голова, сердце, ноги, – повторил Вигор, похлопав себя по груди, подчеркивая середину этого рефрена. – Мы смотрели на все не с той стороны!
– То есть? – встрепенулась Рейчел.
– Голова обозначала рубежи владений сына Чингисхана, представляя будущее Монгольской империи после смерти ее основателя. Сердце воплощало завоевания самого Чингисхана, сделанные им при жизни, то есть настоящее. Теперь же нам нужно найти тот ориентир, где Чингисхан впервые ступил ногой на землю, где сделал себе имя, символизирующий прошлое.
– Голова, сердце, ноги, – задумчиво произнес Грей. – Будущее, настоящее, прошлое.
Вигор кивнул, опускаясь в кресло перед раскрытым компьютером.
– Чингисхан не поручал своему сыну разбросать его тело от одного края империи до другого в географическом смысле. Он хотел пройти от прошлого через настоящее к будущему.
Вскочив с места, Рейчел порывисто пожала дяде руку.
– Блестяще!
– Пока что рано говорить это слово. – Вигор застучал по клавиатуре компьютера. – Сейчас я чувствую себя полным глупцом, поскольку Иосип перед смертью только что вслух не сказал мне это. И нам еще нужно применить эти знания, чтобы определить, где продолжать поиски.
– Вы обязательно решите эту загадку.
Вигор вывел на экран карту с обозначением границ монгольской империи при Чингисхане.
– Здесь показаны рубежи владений Чингисхана, – объяснил он, – простиравшиеся от Тихого океана до Каспийского моря. Но овал на севере Монголии, выделенный более темным цветом, показывает территорию, которой великий хан владел, только придя к власти. – Он постучал по экрану.
– Все равно это очень обширный район, – заметил Грей, заглянув ему через плечо.
– И он лишен выходов к морю, – добавил Вигор. – Как видно, первоначально владения Чингисхана не доходили ни до Тихого океана, ни до Желтого моря.
– Тогда каким же образом может служить указанием корабль? – спросил Грей, кивая на реликвию.
Увеличив масштаб карты, Вигор постучал пальцем по обширному водоему в северной части овала.
– Вот каким, – объяснил он. – Озеро Байкал.
– Чем примечательно это озеро? – Прищурившись, Грей обвел взглядом закрашенную голубым цветом фигуру в форме полумесяца. – Что вам о нем известно?
– Только то, что я сейчас вижу на экране, – ответил Вигор, подытоживая вслух прочитанное. – Это самое древнее и самое глубокое озеро в мире. В нем содержится больше двадцати процентов мировых запасов пресной воды. В древности оно было у монголов главным местом рыболовного промысла… каковым остается и поныне
[27]
.
Грей снова вгляделся в резные изображения на бортах костяного судна.
– Тогда я понимаю, почему на судне вырезаны рыбы. Но что насчет этих резвящихся?..
– Тюленей? – торжествующе улыбаясь, подсказал Вигор. Он отодвинулся от стола, давая возможность всем увидеть изображение на экране компьютера: вытянутое черное тело, восседающее на валуне. – Позвольте представить вам нерпу. Единственный в мире вид тюленей, обитающий в пресной воде, и…
– Так, дайте-ка я сам догадаюсь, – перебил его Грей. – Нерпа встречается только в Байкале
[28]
.
Улыбка Вигора растянулась еще шире.
У Грея зазвонил спутниковый телефон. Он взглянул на экран.
– Это из штаб-квартиры «Сигмы».
Прежде чем перейти в соседнюю комнату, чтобы переговорить без посторонних, он бросил Вигору:
– Постарайтесь разузнать об этом озере все возможное.
– Уже занимаюсь этим.
Задержавшись на мгновение, Вигор обратил взор к небу.
«Спасибо, друг мой!»
18 часов 18 минут
– И у вас нет никаких известий от Монка? – спросил Пейнтер.
