Батухан увидел прямо перед собой вожака стаи, который склонился над ним, оскалив пасть и обнажив острые зубы и длинные клыки.
И это была не маска.
Это было истинное лицо Чингисхана.
Безжалостное, неумолимое, беспощадное.
Без предупреждения волки набросились на Батухана.
Глава 24
19 ноября, 07 часов 52 минуты
по восточному поясному времени
Вашингтон
На противоположном конце земного шара Пейнтер стоял у себя в кабинете, уставившись на небо. В буквальном смысле. Большой жидкокристаллический экран, закрепленный на стене, показывал здоровенный черный камень на фоне звезд. Поверхность камня была покрыта сколами и трещинами, как лицо закаленного в боях воина.
– Это изображение было получено несколько минут назад с помощью инфракрасного телескопа в лаборатории НАСА на Гавайских островах, – объяснила стоящая за спиной Пейнтера Кэт. – Официально астероид обозначается одним только номером 99942, но все называют его Апофисом, в честь древнеегипетского божества тьмы и хаоса Апопа. В прошлом его уже однажды объявляли нарушителем спокойствия – он стал первым и единственным астероидом, чей индекс по Туринской шкале вероятности столкновения был поднят с единицы до двойки.
– По Туринской шкале?
– Это метод оценки риска столкновения с Землей какого-нибудь космического тела. Ноль означает, что опасность отсутствует. Десять – стопроцентное столкновение.
– И этот Апофис стал единственным астероидом, чей индекс был повышен до двух?
– Какое-то время он непрерывно рос и достиг четырех. Тогда риск столкновения с Землей составлял одну шестьдесят четвертую. Но после этого индекс Апофиса снова понизился и оставался неизменным – до недавнего времени.
– Из Ракетно-космического центра в Лос-Анджелесе никаких известий?
– Ученые отслеживают гравитационные аномалии вдоль траектории кометы, просчитывают ее влияние на пространство и наблюдают за самыми крупными ОЗО на ее пути. Такими, как Апофис. В настоящий момент, если гравитационное воздействие поля кометы останется постоянным и больше не возрастет, индекс Апофиса остается на уровне твердой пятерки, что означает достаточно высокую опасность. Но если масштабы аномалий по мере приближения кометы будут возрастать, индекс астероида по Туринской шкале поползет вверх.
Пейнтер пристально посмотрел на свою помощницу.
– И как высоко он может подняться?
– В РКЦ считают, что он достигнет красной зоны. Восемь, девять или даже десять.
– А какая разница между этими верхними значениями?
– В одном случае это будет просто катастрофа со многочисленными жертвами. В другом – полное уничтожение планеты.
– Индекс десять.
Кивнув, Кэт указала на экран.
– Апофис имеет в поперечнике свыше трехсот метров и обладает массой в сорок мегатонн. Вот что нацелено на Восточное побережье, если предварительные расчеты верны.
– Но я полагал, что Восточное побережье должно подвергнуться удару нескольких маленьких метеоритов, а не одного большого.
– Эксперты РКЦ считают, что Апофис взорвется в верхних слоях атмосферы, и его обломки засыплют Восточное побережье. И спутник показал нам последствия этой бомбардировки.
Пейнтер читал складки на лице Кэт, как раскрытую книгу. Ее беспокоило что-то еще.
– Что ты недоговариваешь?
– Временные сроки. – Кэт повернулась к нему лицом. – Изображение со спутника показывает момент времени, отстоящий от настоящего на шестьдесят четыре часа. Но, как я уже сказала, это последствия. По масштабам пожаров, густоте дыма и степени разрушений специалисты РКЦ подсчитали, что собственно столкновение произойдет от шести до восьми часов до этого.
– То есть у нас еще меньше времени на то, чтобы предотвратить столкновение.
– И не просто на шесть-восемь часов.
– Что ты хочешь сказать?
– Я вам уже говорила, что, даже если нам каким-то образом удастся «выключить» комету, индекс Апофиса все равно останется равным пяти. Поле кометы уже успело существенно изменить траекторию астероида.
– И даже если мы ее «выключим», на прежнюю траекторию Апофис не вернется.
– Нет. – Кэт остановилась, оглушенная тем, что ей предстояло сказать. – Я говорила с физиками, следящими за гравитационными аномалиями. Они рассчитали, сколько времени потребуется Апофису, чтобы достигнуть по Туринской шкале индекса восемь и перейти в разряд, гарантирующий столкновение с планетой. Как только эта точка будет достигнута, астероид неминуемо упадет на Землю. И уже не будет иметь значения, «отключим» ли мы поле кометы.
– И когда же наступит эта точка, откуда уже не будет возврата?
Кэт посмотрела ему прямо в глаза.
– Через шестнадцать часов от настоящего момента.
Кроу оперся о стол, чувствуя, что ему трудно дышать.
Шестнадцать часов…
Позволив себе на одно мгновение предаться ужасу, он прогнал это чувство. У него есть работа. Пейнтер повернулся к Кэт, полный решимости.
– Нам нужна доктор Шоу.
20 часов 14 минут
по улан-баторскому поясному времени
Горы Хэнтэй, Монголия
После сорока пяти минут быстрой скачки по горной тропе Джада с радостью покинула седло и спрыгнула на землю. Монк устроил короткий привал в небольшой рощице в погруженной в темноту долине у подножия горы. Он помог Хайду спуститься с лошади Дункана – тот всю дорогу вниз по склону заботливо держал ее на руках.
– Десять минут, – объявил Монк, уложив Хайду на поваленное дерево, чтобы осмотреть повязки.
Дункан вернулся к Джаде. Та опустилась на корточки и сняла с плеч рюкзак. Откинув клапан и расстегнув молнию, астрофизик достала кожух гироскопа и, расстегнув защелку, открыла его. Ей хотелось убедиться в том, что ценная добыча не пострадала от весьма грубого обращения.
Правильная сфера как ни в чем не бывало лежала внутри, улавливая своей изогнутой поверхностью свет звезд и отражая небо.
С виду с гироскопом все было в порядке, однако внешность бывает обманчивой.
Джада оглянулась на Дункана. Правильно прочитав беспокойство на ее лице, тот приблизился к ней и поднес руку к открытому кожуху.
– Не беспокойтесь, – сказал он. – Сигнатура энергии по-прежнему сильная.
Джада с облегчением вздохнула.
Монк выпрямился и окликнул ее, удовлетворенный состоянием раненой. Он держал в руке спутниковый телефон.
– Наконец сигнал появился. Я свяжусь со штаб-квартирой «Сигмы».
