В голосе Вадима послышалась угроза, и Иоанн Варфоломеевич испугался.
– А Энжи? – почти жалобно спросил он. – Внучка где?
– Девочка находится вместе с матерью.
– В больнице?
– В частной клинике, куда помещаются лица, перенесшие тяжелое душевное потрясение. Это совсем небольшое заведение, собственно, даже не клиника, а дом отдыха, санаторий, которым владеют мои знакомые. Тильде и Энжи там очень хорошо, за ними хороший присмотр.
– Ты запер мою дочь! Спрятал ее от меня!
– Разве это необходимо, папа? У нас ведь прекрасная дружная семья, с чего вдруг такие обвинения?
– Я хочу видеть мою дочь.
– Увидите, – успокоил его Вадим и, помедлив, с явным удовольствием добавил: – Увидите, когда я вам это разрешу.
Иоанн Варфоломеевич кинулся на ворота со сжатыми кулаками, но его удержали брат и сын. Они же попытались привести его в чувство.
– Успокойся!
– Не позволяй негодяю почувствовать свою власть над нами!
– Но вы же слышали, этот мерзавец все подстроил? – стонал несчастный отец. – Он спрятал где-то мою дочь и внучку! И теперь он будет выкручивать мне руки, прекрасно понимая, что ради них я не посмею и волос на его голове тронуть.
Между тем динамик над воротами вновь ожил:
– А кто это там с вами еще приехал? Что за девушки?
В голосе Вадима послышалось любопытство. И Кира шагнула вперед:
– Мы помощники следователя. Расследуем убийство вашей тещи госпожи Завьяловой. Нам поручено найти и опросить всех членов семьи покойной.
– Вот как… А ко мне у вас какие вопросы?
– Вы тоже ее родственник. Причем ближайший – зять.
– Между мной и «мамой» никогда не было никаких разногласий.
– И у вас нет никаких догадок, кто бы мог ее убить? Вадим замолчал, словно бы задумавшись. А потом совершенно внезапно без всякого предупреждения замок на воротах щелкнул, открываясь. А голос Вадима вежливо предложил:
– Проходите, пожалуйста, в мой дом.
Иоанн Варфоломеевич ринулся вперед первым. При этом он громко выкликал:
– Тильда! Тильда, Энжи! Где вы, девочки?
Мужчина явно не поверил своему зятю, он считал, что дочь и внучка находятся где-то поблизости.
Вадим ждал их у входа в дом, стоя на высоком крыльце. Он насмешливо прищурился на своего тестя и укоризненно произнес:
– Папа, ну что вы кричите? Я же сказал вам, ваших девочек тут нет. Я отправил их в надежное место, где они будут в безопасности.
– В безопасности они будут, когда ты оставишь нашу семью в покое, гаденыш!
Это произнес Балтазар, и Вадим немедленно насупился. Он повернулся к тестю и произнес:
– Папа, что говорит дядя?
– Балтазар, помолчи, будь любезен.
– Разве ты не видишь, этот гаденыш издевается над всеми нами!
Иоанн показал глазами на сыщиц, и его брат послушно умолк. Между тем Вадим расцвел. Он понимал, что в присутствии посторонних свидетелей ему не угрожает немедленная физическая расправа со стороны распаленных родственников жены. В присутствии работников следственных органов родня Тильды будет вести себя прилично. До рукоприкладства дело точно не дойдет.
Поэтому Вадим удобно устроился на мягком диване, обитом дорогой кожей, и предложил сыщицам располагаться в креслах, стоящих поблизости. Вообще, как успели заметить подруги, дом Вадима выглядел куда представительнее и значительнее квартиры его тестя. А ведь тот был владельцем сети медицинских клиник, работал не покладая рук и должен был купаться в богатстве.
Между тем пора было начинать разговор. И Кира задала вопрос, который показался ей ничем не хуже любого другого.
– А чем вы занимаетесь, Вадим?
– Моя сфера – это связи с общественностью. Я договариваюсь, организовываю, состыковываю.
Отвечая на вопрос Киры, мужчина не сводил глаз со своего тестя. Но в его взгляде не было опаски, как если бы он подозревал Иоанна Варфоломеевича в желании вцепиться ему в глотку. Напротив, во взгляде Вадима был своего рода вызов. Все это было чертовски загадочно, но Кира уже поняла, что мира и согласия в семье Тильды не наблюдается. Между ее родителями и ее мужем шла настоящая война, поэтому решила не зацикливаться и продолжила допрос:
– Но где именно вы работаете?
– В одной небольшой компании. Мы и мои сотрудники помогаем частным коллекционерам выставлять свои произведения искусства у нас и за рубежом.
– Вы организовываете выставки? – изумилась Кира. – Никогда бы не подумала, что организация выставок – это такое доходное дело.
– Занимаюсь этим на досуге, – небрежно произнес Вадим. – Небольшая услуга моему дорогому папе.
И он снова кинул победоносный взгляд на дядю Иоанна, который почему-то в ответ весь сжался и побледнел.
– Вы знали? – почти весело поинтересовался Вадим у сыщиц. – Папа у нас занимается коллекционированием произведений отечественных мастеров.
Так вот куда уходят заработанные Иоанном Варфоломеевичем деньги! Коллекционирование предметов искусства – вещь весьма недешевая. Но странно, подруги были дома у Иоанна Варфоломеевича, но никаких картин там не заметили. Было несколько пейзажей, но вряд ли они принадлежали кисти великих мастеров. Наверное, Иоанн Варфоломеевич хранит свою коллекцию в специально снятом для этой цели банковском хранилище.
– Живопись? Графика?
– И это в том числе. У папы богатейшая коллекция, она пользуется неизменным успехом, мы объездили с ней чуть ли не весь свет. Но остались еще такие уголки, куда мы не заглядывали. И при этом нас снова хотят видеть в тех местах, где мы уже побывали. Не так ли, папа?
– Д-д-да, – выдавил из себя явно через силу дядя Иоанн. – Хотят.
Видя, что отцу Тильды тема его коллекционирования почему-то неприятна, подруги не стали на ней зацикливаться. В конце концов, они пришли сюда не ради того, чтобы разговаривать о хобби, которому предается на досуге отец Тильды. Но, по крайней мере, наличие такого дорогостоящего хобби в какой-то степени объясняло простоту, в которой жил владелец сети клиник. Видимо, все доходы от медицинского бизнеса он тратил на коллекционирование. И, наверное, это вызывало немало нареканий со стороны близких дяди Иоанна, которые были не согласны с подобным распределением доходов в семье. Поэтому-то дядя Иоанн так скуксился, когда Вадим завел речь о его дорогостоящем увлечении.
Но каков Вадим! Всех к ногтю прижал. Дядя Иоанн – тот вообще лишний раз против зятя пикнуть боится. И Тильда… в какую клинику поместил Вадим свою жену? Когда подруги в последний раз слышали Тильду, никакого особенного надрыва в ее голосе слышно не было. Да, она была огорчена смертью матери, но накладывать на себя руки или что-то в этом роде точно делать не собиралась.
