Так зачем же Вадим упрятал жену в клинику, о которой не хочет говорить своему тестю?
Все это было чертовски странно, но дальше дела приняли еще более странный и даже пугающий оборот.
– Вы, кажется, хотите спросить меня, кто мог бы лишить маму жизни?
– Да.
– Сразу скажу, что это был не я.
– У вас есть алиби?
– Убийство, как мне сказали, произошло вчера вечером в промежутке между десятью и одиннадцатью часами вечера?
– Кто вам это сказал?
– Моя дорогая Тильда. Она назвала верное время убийства?
– Совершенно точно.
– Так вот… Вчера в это время мы с женой были в опере. Моя дорогая Тильда обожает оперу. А я, признаюсь, совсем равнодушен к этому виду искусства. Но ради жены готов помучиться несколько часов в душном помещении, слушая завывания на непонятном мне языке.
– И у вас есть свидетели?
– У нас абонемент в ложу. Вместе с нами там находились очаровательные люди – банкир Рубликов с семейством. А если говорить точнее, то он был вместе со своей супругой и старшими дочерьми. Девочкам уже пора замуж, опера их не слишком-то интересует. Но они охотно проболтали со мной и Тильдой все три акта.
– А в антракте?
– Я водил всех девочек в буфет, угощал их лимонадом, и, боюсь, банкир убьет меня, если узнает, еще и напоил его дочек шампанским. После этого нам всем стало совсем весело.
– И вы ни на минуту никуда не отлучались от своих… спутниц?
– На минуту, конечно, отлучился. Шампанское, увы, обладает не только веселящим эффектом. После трех бокалов хочется уединиться на пару минут. Но за это время я бы не смог убить маму, вы это понимаете?
Вадим держался очень раскованно. Он явно ничего не опасался. И в то же время подруги могли бы поклясться, что вся эта легкость и веселость в нем напускные. В глубине души Вадим зажат, словно стальная пружина.
– Я не убивал маму, это так же верно, как и то, что искать преступника надо в прошлом.
– В прошлом? – удивились подруги.
– Да, в далеком прошлом мамы.
– Но почему в прошлом?
– Потому что настоящее у бедняжки было просто идеальным.
Ответ был каким-то невразумительным. Сыщицам показалось, что Вадим знает куда больше, чем сказал им. И в поисках объяснений подруги повернулись к Иоанну Варфоломеевичу.
– А что вы можете сказать на этот счет?
– Я? Ничего. Понятия не имею, о чем говорит мой зять.
– Как давно вы были знакомы с покойной?
– Вы имеете в виду Лали? В браке с ней мы счастливо прожили тридцать лет.
– Как вы с ней познакомились?
– Во время учебы.
– Вы оба учились в одном учебном заведении?
– Да… то есть нет.
– Так да или нет?
– Мы познакомились на студенческой вечеринке. Организовал ее мальчик с нашего курса. Но сам он был не местный, жил в общежитии. И Лали… она тоже жила там.
– То есть вы пришли в это общежитие к вашему знакомому?
– На самом деле я заявился на вечеринку, мечтая познакомиться с одной девушкой, которая мне очень нравилась.
– Вы говорите про тетю Лали?
– Лали я тогда еще не знал. Речь шла о другой девушке.
Разговорившись о прошлом, господин Завьялов сделался красноречив. Речь его лилась легко и свободно. Было невооруженным глазом видно, что ему приятно вспоминать о прошлом.
– Я очень хотел произвести на ту девушку сильное впечатление. А она славилась капризным нравом, ей не так-то легко было угодить. Поэтому я решил не мелочиться, чтобы произвести на красотку впечатление. Для этого я купил самый роскошный букет, какой только мог себе позволить. Честно говоря, я потратил на этот букет свои последние рубли, у меня не оставалось даже денег на такси до дома. И еще я нарядился в свой лучший, правда, на тот момент, увы, единственный костюм. И, решив, что теперь уж мне обязательно повезет, пришел на вечеринку.
– И что же случилось дальше?
– Та девушка так и не пришла, зато в комнату за солью или сахаром заглянула Лали. Я подарил ей букет, потому что других свободных девушек на вечеринке просто не было, а сидеть весь вечер с веником мне показалось глупым. И, конечно же, я пригласил ее остаться. Если бы вы видели, какими глазами она посмотрела на меня, когда я дарил ей цветы. Она сказала, что никто и никогда не делал ей таких подарков.
Видимо, прежняя дозамужняя жизнь тети Лали была не сахар, если уж она так обрадовалась простому букету. Хотя Иоанн Варфоломеевич говорил, что букет был поистине шикарным. Или все же на тетю Лали произвел впечатление не столько букет, сколько человек, его подаривший? Все-таки в тот день на Иоанне Варфоломеевиче был его лучший костюм. Да и сам он был моложе на целых тридцать лет.
А Иоанн Варфоломеевич уже закончил свой экскурс в прошлое и вновь сурово сказал:
– Ну, вот так и завязалось наше знакомство, закончившееся свадьбой.
Но подруг интересовали не романтические воспоминания вдовца. Их интересовали конкретные факты.
И Кира спросила:
– Так что все-таки? Тетя Лали, она там жила? В этом общежитии?
И снова речь господина Завьялова сделалась какой-то скомканной и невразумительной.
– Да, думаю, что да.
– Но если она там жила, значит, она была студенткой?
– Ну… да, наверное.
– Наверное?
– Мы познакомились с ней в общежитии. Она там жила. И вообще… Какое это теперь имеет значение? – разозлился мужчина. – Лали убита. И вряд ли ее убийца ждал почти тридцать лет, чтобы нанести этот удар!
– А где находилось это общежитие?
– Его давно уже нет.
– Нет?
– Снесли, на его месте построили новый высотный дом.
Он отвернулся от подруг, всем своим видом показывая, как неприятна ему эта тема. Вадим смотрел на своего тестя почти весело. Потом он поманил сыщиц к себе поближе и шепотом посоветовал им:
– Спросите это у тех, кто знал покойную еще до замужества.
Что же, это было вполне осуществимо. Ведь записная книжка Лали находилась сейчас в полном распоряжении подруг. Они поблагодарили Вадима за помощь следствию и начали прощаться.
– Мне тоже пора уходить! – вскочил на ноги Вадим. – Папа, дядя, Родион… Рад был вас повидать, но сейчас вынужден с вами попрощаться.
– Погоди, – остановил его отец Тильды. – Если я не могу повидаться с моей дочерью, тогда я должен хотя бы поговорить с ней!
– Говорите, пожалуйста. Разве я вам это запрещаю?
