Дальше замелькали кадры, посвященные самой магине. Люди в траурных одеждах, собравшиеся возле дома ясновидящей. Лица ее поклонников, и, наконец, на заднем плане мелькнул дом Василисы, совсем не похожий на дом самих подруг.
Леся вздохнула:
– Если бы тетя Лали осталась жива, она бы мигом смекнула, что приходила совсем не к той Василисе.
Но Кира ничего не ответила подруге. Она не отрываясь смотрела на экран. И лишь досмотрев и дослушав репортаж до конца, взглянула на Лесю.
– Тебе не кажется странным, что магиню, к которой собиралась пойти тетя Лали и о которой растрепала всем вокруг, убили именно сейчас?
– Ну, наверное, – с сомнением произнесла Леся. – Немного странно. Хотя какая тут связь? Тетя Лали ведь не к настоящей Василисе притопала, она к нам пришла.
– Но это мы с тобой знаем.
– И еще Тильда, – подсказала Леся. – Это она дала своей маме твой номер телефона, сказав, что это личный номер магини.
– Да, знаем это мы и еще Тильда. Но больше-то никто! Зато все в семье тети Лали прекрасно осведомлены о том, что она собиралась пойти к Василисе. Понимаешь? Все думали, что тетя Лали пошла к настоящей магине, а не к нам! И наверняка тетя Лали многим рассказала о том, что дошла до колдуньи и получила от нее помощь.
– И что?
– А теперь магиня Василиса мертва. Мне кажется, что эти две вещи могут быть связаны друг с другом.
– Смерть тети Лали и Василисы?
– Возможно даже, что у этих двух смертей одни причины.
– Хочешь сказать, что тетю Лали и Василису убил один и тот же человек?
– Для начала нам надо узнать подробности убийства магини.
– Позвони опять Васькину. Пусть разузнает обстоятельства этого дела.
– Чего звонить? До четырех часов всего ничего осталось. Подождем, а потом сами пойдем к следователю.
Должны же были подруги попытаться поговорить с Тильдой. Ведь она была ближе всех своей матери, а между тем именно с этой ценной свидетельницей сыщицам до сих пор не удалось серьезно поговорить.
– Тогда и про убийство колдуньи с Васькиным по говорим, – решила Кира.
– Бедный Васькин, – вздохнула сердобольная Леся. – У него и так работы хоть отбавляй, а мы ему еще новые дела подбрасываем.
Ровно в четыре часа подруги уже находились возле отделения, в котором работал следователь Васькин. Они были настроены очень решительно. И предупредили самого Васькина, чтобы тот не думал отпускать Тильду, пока они лично с ней не переговорят. Тот пообещал, что все сделает как нужно. Но дальнейшие события развивались так стихийно и незапланированно, что следователь оказался в полнейшей растерянности. Между прочим, точно так же, как и сами подруги.
Автомобиль Вадима притормозил возле отделения в десять минут пятого. На заднем сиденье были видны силуэты Тильды и малышки Энжи. Девочка сидела в детском креслице и мирно спала. Тильда также хорошо выглядела, учитывая все обстоятельства дела. Веселой, конечно, она не была, но и на бесправную пленницу тоже отнюдь не тянула.
Тильда дождалась, пока Вадим поможет ей выйти из машины, а потом что-то произнесла, указывая рукой на спящую малышку. Наверное, спрашивала, как им быть с девочкой. Оставить ее одну в автомобиле было невозможно, но и будить ребенка, чтобы всем вместе идти к следователю, родителям тоже не хотелось.
Так они и стояли возле своей машины, обсуждая, что им делать, когда внезапно из-за угла появились три высокие долговязые фигуры – дядя Иоанн, его брат Балтазар и Родион. Все трое одинаково худые, высокие и сутулые. Все трое одинаково смешно загребали ногами и казались копиями друг друга. На своих ногах-жердинах они преодолели расстояние до Тильды за считаные секунды.
– Тильда! Дочка!
Иоанн бросился к дочери, раскрыв объятия. А в это время Балтазар отодвинул растерявшегося Вадима в сторону, дав возможность Родиону извлечь из автомобиля маленькую Энжи. Удивительно, но девочка даже не проснулась. На руках у своего дяди она продолжала мирно дремать, положив свою голову ему на плечо. Родион держал ребенка очень осторожно и бережно. А на его обычно глуповатом и совсем невыразительном лице внезапно проступила подлинная нежность.
– Дочка, – решительно произнес Иоанн Варфоломеевич, – ты и девочка поедете вместе со мной!
– Я ничего не понимаю, папа. Куда мы должны поехать?
– Домой! К нам домой.
– Мой дом там, где мой муж, – произнесла Тильда тщательно заученную фразу.
Дядя Иоанн вспыхнул, он явно собирался раскрыть дочери глаза на ее супруга, но в разговор вмешался его брат.
– Тильдочка, отцу и брату сейчас очень нужна твоя поддержка, понимаешь? Вы все потеряли близкого человека, вам нужно быть вместе.
Тильда дрогнула.
– Хорошо, – кивнула она. – Я понимаю. Папочка…
Родик… Конечно, я поеду с вами.
– И Энжи.
– Да, и Энжи, и Вадим.
– А вот Вадим вряд ли сможет поехать с нами, холодно произнес Иоанн Варфоломеевич.
– Почему?
Лицо Тильды приобрело напряженное выражение.
– Я знаю, вы не любите Вадима. Но он мой муж.
Ради меня…
– Ради тебя мы терпели это чудовище среди нас не позволительно долго!
– Папа!
– Ионя! – нахмурился на брата Балтазар. – Что за выражения? Тильдочка, твой муж должен ответить на несколько вопросов следователя. А потом он тоже приедет к нам.
– Мы пойдем к следователю вместе, – решительно произнесла Тильда. – Я должна подтвердить алиби мужа. И я это сделаю.
Взяв Вадима под руку, она пошла с ним в направлении полицейского отделения. Проходя мимо подруг, Тильда кивнула им, но не остановилась. А они решили повременить со своими расспросами. В конце концов, еще не вечер. Пусть сначала Васькин задаст Тильде все необходимые ему вопросы.
Но так как любопытство буквально съедало их с потрохами, подруги тоже двинулись вслед за Тильдой. Впрочем, впереди них уже двигались дядя Иоанн со своим братом. Родион остался на улице, все так же бережно баюкая малышку Энжи. Ребенок полностью доверял своему дяде, потому что продолжал спать, не подозревая о накаляющихся вокруг его родителей страстях.
Тильда с мужем, дядя Иоанн с Балтазаром, а также обе сыщицы оказались в кабинете Васькина практически одновременно. Шесть человек, плюс следователь, получалось тесновато. Но Васькин не стал никого выгонять.
– Я так понимаю, мы все тут собрались по одному и тому же делу, – произнес он. – У вас всех есть что сказать?
Все синхронно закивали.
– Хорошо. Кто будет говорить первым?
– Позвольте мне! – выступил вперед Вадим. – Поскольку речь идет в первую очередь обо мне, о свидетельстве моей невиновности, говорить буду я.
