– Конечно!
– И где вы это… ее взяли, руку эту?
– В морге.
– Как – в морге?
– Так. Вчера в лесу нашли тело.
– Тело? – она вздрогнула. – Какое тело?
– Труп девушки со смуглой кожей, – пояснила я. – Она, скорее всего, была проституткой.
– И в каком лесу ее нашли? – напряженно спросила Анисья.
– Да какая разница? В подмосковном. Грибники, говорят, нашли.
Анисья икнула и испуганно прикрыла ладонью рот:
– Ой! Ажник душа в пятки!
– Ты боишься мертвецов?
– Ик. Ой!
– Да что с тобой?
– Ничего. Ик… Развезло меня что-то, Зина… ида Андреевна. Пойду до ветру. Ик…
Я сказала, где туалет. Она схватила сумку, с трудом встала и, пошатываясь, направилась в дамскую комнату. Я сделала знак официанту, чтобы налил мне минералки. Анисья вела себя странно. Вот уж не думала, что она такая чувствительная! Мне что, самой положить посылку в машину Иван Иваныча? Я, вообще-то, рассчитывала, что это сделает она.
Ее не было минут десять, я уже начала волноваться. Не открылся ли у нее от осетрины понос? Нельзя так резко менять образ жизни. Во время ее десятиминутного отсутствия я пила минералку и нервничала. Как же мне уговорить Анисью доставить посылку по назначению?
Наконец она вернулся. Плюхнулась на стул и подмигнула мне:
– Я еще коньячку закажу?
– А не хватит тебе?
– Так переживаний сколько!
Принесли еще графинчик коньяка.
– Ну, вздрогнули?
Вздрогнула я в морге, когда увидела отрубленную кисть. А сейчас пыталась успокоиться.
– Нам пора переходить к решительным действиям, – напомнила я, когда Анисья выпила коньяк.
– А именно?
– Ты позвонишь Иван Иванычу и скажешь, чтобы он готовил три миллиона долларов. Наличными.
– О как! Я-то позвоню. Только он не даст.
– Почему?
– Потому что он жадный.
– Тогда мы пошлем ему отрубленный палец.
– Какой палец? – испуганно моргнула она.
– Я же тебе говорила, что достала кисть мулатки, – терпеливо напомнила я.
– Ах, это…
– Ты можешь подбросить к нему в машину посылку?
– Я? Почему я? – испугалась она.
– А кто?
– Есть такие люди.
– Коля-и-Толя. Я уже знаю. Но я не хочу доверять столь важное дело братьям. Они получили от меня деньги и, скорее все, уже пьют.
– Это да. Тогда вы того… сами.
– Самой рубить палец, самой подбрасывать. А тебе я за что тогда плачу?
– А, кстати, сколько вы мне заплатите?
– Ну, тысяч сто.
– Долларов?
– Конечно.
– По-вашему, это будет справедливо?
– Я готова также купить тебе квартиру в Москве.
– В центре? – жадно спросила она.
– Нет. Где-нибудь на окраине.
– Вы тоже стали жадная, – пробурчала она. – У Иван Иваныча, видать, научились.
– Но ведь план придумала я. И основную его часть реализую тоже я.
– Значит, коли будет суд, мне много не дадут?
– Суд? Какой суд?
– Ну, коли все сорвется.
– А почему должно сорваться?
– Так.
– Не нравится мне твое настроение. И прекрати пить! – резко сказала я.
– А чего это вы на меня кричите? – Ее, похоже, развезло. – Я вам больше не прислуга! Что хочу, то и делаю!
– Извини.
– Ладно, позвоню я ему. Завтра.
– Позвони сегодня. – Я с сомнением посмотрела на ее раскрасневшиеся щеки, с которых потек тональный крем, и сказала: – Нет, сегодня не надо. Езжай домой и отдыхай. А завтра начнем действовать.
– Договорились!
Она лихо прикончила второй графинчик коньяка.
– Эх! Хорошо-то как!
– Как себя чувствует Анжела?
– Лучше не бывает!
– Это хорошо.
– Да, хорошо посидели. – Она зевнула. От коньяка и обилия вкусной еды Анисья осоловела.
– Где ты сейчас живешь? – спросила я.
– На квартире.
– Снимаешь, что ли?
– Ага, – кивнула она и взяла зубочистку. Я с неприязнью смотрела, как она ковыряет ею в зубах. Талант талантом, но нельзя же быть такой свиньей? Рыгать за столом и чавкать, а потом демонстративно выковыривать из щелей в зубах куски осетрины. Над зубами, кстати, тоже надо бы поработать. Вставила бы себе импланты, раз собирается в актрисы.
– Извини, Анисья, я не могу тебя отвезти.
– Кто бы сомневался! – недобро усмехнулась она. – Вы же у нас того. Барыня.
– Но я могу вызвать тебе такси.
– Сама справлюсь.
– Дать тебе денег?
– С деньгами у меня теперь проблем нет, – отрезала она.
– Вот как?
– Вы же за все платите.
Ну и наглость! Поистине, нельзя ставить себя в зависимость от какого-то человека, даже если этот человек назвался твоим лучшим другом. Я уже жалела, что связалась с ней и с братьями.
В ожидании такси мы заказали десерт. Глядя, как она поглощает пирожные с жирным кремом, я спросила:
– Ты передумала идти в актрисы?
– Правы вы были, Зинаида Андреевна, – вдруг сказала она. – Ну что мне этот театр? Славы все одно не добьешься, все места куплены.
– В пантеоне ты имеешь в виду?
– Чего?
– Я говорю, на олимпе уже тесно. Все хотят денег и славы, поэтому там не протолкнешься. В этом ты права. Но ведь у тебя талант.
– Талант. Ага. Просто денег надо дать. И много. Или блат.
– Я обещала тебе помочь. И помогу.
– Спасибочки. – Зазвонил ее мобильник. – О! За мной приехали! Ну, пока.
– До свидания, Анисья. Ты поняла все, что я тебе сказала?
– А как же!
У меня в душе смешались тревога и какая-то непонятная тоска. Я словно чувствовала: завтра для меня начнется кошмар. И не ошиблась.
Кошмар начался с того, что около полудня кто-то несколько раз позвонил в мою дверь. Ко мне пришли гости, а консьержка о них почему-то не сообщила, хотя это ее прямая обязанность. Я даже не хотела открывать. Но в дверь звонили настойчиво. А потом вдруг стали стучать! В нашем элитном доме такого отродясь не бывало! К людям, которые здесь живут, не ломятся!
