Вообще-то я предпочитаю книги и больше всего люблю
детективные романы. В последнее время «подсела» на Смолякову, причем до такой
степени, что отправилась некоторое время назад в книжный магазин «Молодая
гвардия», дабы получить автограф литераторши. Очень странный для меня поступок,
сама себе удивилась до остолбенения. До сих пор мысли об общении со
знаменитостями у меня не возникало. Но Смолякова пишет свои произведения от
первого лица, и у меня после прочтения четырех десятков ее романов сложилось
стойкое ощущение: мы знакомы. Более того, как будто я давно незримый член ее
семьи, хожу в ее доме, глажу ее собак, общаюсь с ее родственниками. Вот и
разобрало любопытство: Милада и вправду такая или это выдуманный образ?
Для начала пришлось отстоять очень длинную очередь –
популярность у Смоляковой просто невероятная. Но я оказалась упорной и
дождалась своего часа. Милада выглядела иначе, чем на фото и в телепередачах.
Она оказалась даже меньше меня, тощенькая блондиночка с голубыми глазами.
Я протянула книгу.
– Кому подписать? – спросила Смолякова.
– Мне.
– Как вас зовут?
– Даша, – спохватилась я, – извините, пожалуйста.
Милада улыбнулась.
– Рада вас видеть.
Потом она осторожно открыла томик, взяла простую, даже, я бы
сказала, затрапезную шариковую ручку – такую прозрачную, пластиковую – и
внезапно поморщилась.
– Что-то не так? – насторожилась я. – Вы не хотите
подписывать это произведение? Давайте куплю другой роман.
– Нет, нет, не в этом дело, – ласково ответила Милада. –
Вчера пошла в свою комнату, прихватив чашку кофе, решила полакомиться в тишине.
Но не тут-то было: собаки затеяли свару на лестнице, помчались всем стадом
вниз, сшибли меня с ног, я упала и сильно обожгла руку, прямо около родинки.
Вот даже волдырь вздулся. Видите, какая отметина? У меня это пятно с детства,
очень некрасиво, а теперь еще и шрам рядом будет. Кроме того, ожог сильно
болит.
– Ой, а собаки – это правда? – обрадовалась я, забыв
выразить литераторше сочувствие.
– Ага, – закивала Милада, быстро чиркая ручкой по странице.
– Вот, смотрите, у меня их фото на телефоне вместо заставки.
– И у меня! – воскликнула я. – Хуч, Банди, Снап, Жюли,
Черри, есть еще кошки и жаба.
– Дайте поглядеть, – попросили женщины из очереди.
И через секунду плавное подписание книг превратилось в
тусовку любителей животных – вокруг Смоляковой столпились собачники, кошатники,
хомячатники, черепашатники, лягушатники, крысятники… Нашелся даже один любитель
змей, взахлеб повествующий об удивительно интеллигентном нраве своей гюрзы.
Вместо того чтобы сразу уйти, получив автограф, я застыла в
толпе, наблюдая за Смоляковой. Очень скоро меня охватило удивление. Надо же,
вроде супермодная писательница, а совсем не заносчивая и одета не пафосно, и в
ушах бижутерия, вот только пахнет от нее дорогими французскими духами, теми же,
что пользуюсь я. На смену удивлению явилось восхищение. Похоже, Милада отличная
тетка, мы могли бы быть подругами, нет в ней ни агрессии, ни злобности, ни
желания посмеяться над бабами-фанатками, говорящими сейчас глупости. Кстати, в
очередь к Миладе стояло и много мужчин, делавших не менее идиотские замечания.
В общем, домой я вернулась, очарованная Смоляковой, и
впервые в жизни испытала желание набиться к ней в гости. Если подумать, я легко
найду общих знакомых с писательницей. Останавливало лишь некоторое стеснение:
скорее всего, вокруг Милады полно вот таких, рвущихся к ней в дом.
Почитав сейчас газеты, я поняла, что совершенно правильно
предпочитаю им книги. Какой только белиберды не понаписали журналисты! Уши
вянут, вернее, глаза прищуриваются от таких новостей. «Стая бродячих кошек
украла в Подмосковье грузовик»; «В Сибири женщина родила троих медвежат»;
«Певице Глюкозе на самом деле шестьдесят лет, просто ей делают инъекции
стволовых клеток»; «Жанна Фриске поет не сама, за нее исполняет песни Зифа,
мопсиха поп-звезды»… Оставалось лишь удивляться, ну неужели хоть кто-нибудь из
нормальных людей способен воспринимать данное идиотство всерьез?
Я перевернула страницу. «Депутат купил себе на дачу
носорога»; «В Подмосковье обнаружена аномальная зона, у посетивших ее отрастает
хвост»; «Вся правда об исчезновении Милады Смоляковой»… Руки скомкали
бульварный листок, но в ту же секунду я вновь вцепилась в издание и начала
расправлять страницу. «Вся правда об исчезновении Милады Смоляковой»… Господи,
что случилось с моей любимой писательницей?
Глаза побежали по строчкам.
«Несколько дней тому назад известная детективщица, автор
глупых, но любимых необразованным народом историй, должна была принимать
участие в открытии книжного магазина. Смолякову ждали, заготовив для нее букет
и торт. Но Милада не приехала. Вместо нее явился представитель издательства
«Марко» и заявил:
– Смолякова, увы, заболела, приступ аппендицита. Ничего
серьезного, ночью сделали операцию, через неделю Милада приедет сюда
подписывать книги.
Народ поахал, поохал, пожелал неистовой графоманке здоровья,
и ситуация была исчерпана.
Но ваш покорный слуга является стреляным воробьем, опытным
газетным волком, поэтому что-то в заявлении «марковца» показалось странным, и я
соединился с домом Смоляковой. Трубку сняла женщина.
– Простите, – забубнил я, – беспокоят из бутика «Оло».
Госпожа Смолякова заказывала у нас пиджак…
– Моя свекровь сломала руку, – нервно отозвалась дама, – ей
сейчас не до обновок.
Я сделал стойку: так аппендицит или перелом? Нос учуял запах
жареного. Читатели нашей «Желтухи» очень хорошо знают: мы делаем все, дабы люди
получили абсолютно проверенную информацию, так сказать, из первых рук. Ради
вас, дорогие подписчики, мы мерзнем в подъездах, прыгаем на ходу из поезда и
ползаем под окнами. Только из нашей «Желтухи» вы узнаете подлинные сведения.
Итак, правда о Смоляковой.
Детективщица исчезла. Утром, сказав своим родственникам, что
едет по делам в издательство, она села в машину и укатила.
Около одиннадцати вечера сын Смоляковой, мальчик-мажор
Никита, известный в среде золотой молодежи под кличкой Фуфло, решил связаться с
мамочкой. Наверное, у парня закончились деньги и не хватало на педикюр. Никита
не сумел обнаружить свой большой кошелек под именем «мама» и соединился с
шофером писательницы, Толиком. Тот слегка растерянно ответил:
– Она в магазине.
– Каком? – удивился Никита.
– В галерее «Ка».
