И тут впервые в жизни Ми проявила настойчивость.
– Нет, – сказала она, – я не стану убивать своего ребенка.
Никогда!
Марсик встал на сторону жены и тестя. Разгорелся скандал,
вследствие которого старшему Смолякову пришлось, употребив все свое влияние,
добыть дочери и зятю отдельную жилплощадь. Напомню, на дворе стояли советские
годы, в стране действовали строгие законы, по которым люди не имели права
вступить даже в кооператив, коли обладали определенным количеством квадратных
метров на душу населения семьи. Сколько, я сейчас не помню. Но у Смоляковых
имелось семь комнат, а в них проживало всего четыре человека, две семьи: Олег Сергеевич
с Марфой и Ми с Марсиком. Причем Марсик обитал на птичьих правах – он был
прописан у матери. О каком «улучшении условий» могла идти речь?
– Ничего, детки, – воскликнул Олег, вручая молодым ключ от
комнаты в коммуналке, – сейчас родится маленький, вас станет трое, и вы
превратитесь в очередников. Тут-то я и куплю вам отличный кооператив.
Ми закивала, Марсик заулыбался, одна Марфа вновь осталась
недовольна, ей очень не хотелось тратить накопленные деньги.
– Многие рады и коммуналке! – рявкнула она.
Но тут уже взвился Олег Сергеевич и поругался со своей
вздорной женой. Ссора длилась почти неделю и грозила перерасти в
полномасштабную войну, но тут со Смоляковым случился очередной удар, и он умер.
Ми была беременна на восьмом месяце.
После смерти мужа Марфа мгновенно выперла молодых в
коммуналку.
– У вас есть личная жилплощадь, – спокойно заявила она, –
там и обретайтесь.
Милада не стала унывать: любимый муж рядом, скоро родится
ребеночек…
Но через неделю после похорон Олега Сергеевича от семейного
счастья не осталось и следа. Марсик переменился враз, он перестал оказывать
жене любые знаки внимания и откровенно говорил:
– За фигом ты решила оставить ребенка? Нам сейчас докука не
нужна.
Семнадцатого июня, за две недели до предстоящих родов, Ми и
Марсика позвала в гости Ася Тягунова, дальняя родственница молодого мужа.
Шашлык, вино, танцы… Марсик подвыпил и сказал:
– Ми, ночуем тут.
– Где? – тихо спросила жена.
– У Аськи, на полу ляжем.
– Мне не заснуть с животом на твердом.
– Ерунда, завтра еще погуляем.
– Поедем домой, я не очень хорошо себя чувствую, – стала
упрашивать Ми.
– Еще чего! – обозлился Марсик. – Вот они, радости женитьбы…
Милада прикусила язык. Но беседу услышала Тягунова и
пристыдила Марсика. В результате около полуночи не слишком трезвый и страшно
злой супруг сел за руль машины, которую Олег Сергеевич Смоляков подарил дочке к
свадьбе. У Ми тоже имелись права, но она никогда не управляла автомобилем.
Едва пара выехала за ворота, как Марсик оглушил жену воплем:
– Все гуляют, а мы прочь катим!
– Я устала.
– И чего? Дура!
– Прости, милый.
– Идиотка! – бушевал муженек, нажимая на газ.
– Осторожней, – предостерегла Ми.
– Молчать, кретинка!
– Не гони так.
– Сказано, заткнись!
– Ну, пожалуйста, мне страшно.
– А-а-а, – протянул Марсик, – не захотела меня послушаться,
выкобенивалась, жестко ей, видите ли, на полу… Теперь я стану делать, что
пожелаю!
С этими словами муженек что есть мочи надавил на педаль.
Дорога резко вильнула влево, в глаза Ми воткнулся взявшийся невесть откуда
яркий свет… Потом наступила кромешная темнота.
– Эй, – донесся из мрака голос Марсика, – ты жива?
Ми раскрыла глаза.
– Да. Что случилось?
– В аварию попали, – нервно воскликнул муж, – сейчас ГАИ
приедет. В той машине, что с нами столкнулась, баба за рулем, тоже беременная.
– Ужасно… – прошептала Ми. – Надо посмотреть, может, ей
плохо?
– Она двигаться не может, – протянул Марсик.
– Катастрофа!
– Милочка, – вдруг очень нежно заговорил супруг, – ты
хочешь, чтобы меня посадили в тюрьму? Представляешь позор: суд, зона, ребенок
без отца, тебя выгонят из университета… Желаешь подобное?
– Нет, конечно, – прошептала в ужасе Ми, – а почему так
должно случиться?
– Я же пил сегодня водку, – пояснил Марсик. – Сам себя я
чувствую трезвым, но сейчас явятся гаишники, возьмут анализ крови и отволокут
меня в тюрьму. Поняла?
Миладу накрыло ощущением надвигающегося кошмара.
– Господи, что делать?
– Все очень просто, – нежно пропел Марсик. – Ты же имеешь
права?
– Ну, да.
– Они с собой?
– В сумочке лежат, вместе с паспортом.
– Чудесно. Надо сказать, что за рулем сидела ты.
– Я? Но я ведь совсем не умею водить машину.
– И кто это знает? Права на месте? Следовательно, вопросов
не возникнет. Скажем, что ты беременная, почувствовала себя плохо, потеряла за
рулем сознание, я сидел сзади и не успел ничего предпринять. Ясно?
– Ага, – кивнула Ми, – в аварии виновата я.
– Ну да! Тебе ничего не сделают, на сносях находишься. Если
сейчас переберешься на водительское сиденье, спасешь меня от тюрьмы, – обнял Ми
Марсик. – Любимая, решайся, наше счастье в твоих руках!
Милада молча полезла за руль. Ей и в самом деле было очень
плохо, кружилась голова, болел низ живота, руки сводило судорогой.
Машина ГАИ прибыла в тот самый момент, когда у Ми начались
роды, она плохо помнила дальнейшие события. Отчего-то к месту происшествия из
местной подмосковной больницы прибыла всего одна «Скорая», на носилки положили
женщину, вторую участницу ДТП, – у нее был сломан позвоночник. Ми, у которой
уже пошли схватки, устроили на железном стуле рядом с носилками.
Через сутки Милада проснулась в больничной палате и увидела
ту же молодую женщину, с которой ее везли. Они снова оказались рядом.
