Выбравшись на старую дорогу, он увидел, что, если поехать по ней в обратную сторону, на восток, можно попасть на ферму Нэнси Бразерс. Значит, дорога огибает деревню кругом. С его наблюдательного пункта открывался ясный вид на третью ферму, расположенную на возвышенности. А если ехать мимо кладбища дальше на запад, можно попасть к дому приходского священника, а потом вывернуть на лондонскую дорогу, как и говорил ему Моррисон. Фактически окружная дорога, идущая параллельно главной улице.
Повернув к западу, Ратлидж увидел впереди болота, а за ними — верхушки тисов. А там, где тисы, обычно и кладбище. Еще дальше, как ему показалось, на поверхности воды мелькали солнечные зайчики. Еще одна река — или временный водоем, который образовался после сильного дождя и скоро исчезнет? В самом деле, земля под колесами его машины была еще раскисшей после позавчерашней грозы.
Добравшись до кладбища, он с удивлением заметил, что за могилами здесь хорошо следят: трава коротко подстрижена, там и тут у надгробных плит живые цветы. Выйдя из машины, он пошел прогуляться между могилами и вскоре понял, что кладбище очень старое. Жители Фарнэма хоронили здесь своих мертвецов на протяжении нескольких веков. Более старые надгробные камни покосились, а надписи, если они там и были, стерлись и поросли мхом.
В самом дальнем углу кладбища, поодаль от остальных захоронений, он заметил два низких кургана. Длинные, поросшие высокой травой курганы были все же не доисторическими.
«Наверное, жертвы чумы», — предположил Хэмиш.
Ратлидж подумал, что Хэмиш прав. После эпидемий умерших часто хоронили в братских могилах — наспех вырытых траншеях, заполненных известью. И все же таких четко очерченных братских могил ему еще не приходилось видеть.
Неспешно гуляя по кладбищу, он то и дело натыкался на знакомые фамилии и невольно бросал взгляд на даты жизни. Здесь нашли последний приют несколько поколений Уиллетов, Барберов, Бразерсов и Монтгомери. А между ними — множество других фамилий. Рядом с надгробиями других Уиллетов кто-то — интересно, есть ли здесь могильщик? — выкопал могилу для старого Неда. Ему предстояло упокоиться рядом с сыновьями, убитыми на войне.
За рядом высоких тисов Ратлидж увидел каменный мавзолей. Подойдя ближе, он прочел фамилию, выгравированную над решеткой, закрывающей вход: «РАССЕЛ».
Надо сказать, он удивился, узнав, что Расселы тоже хоронили своих близких на фарнэмском кладбище. Зная их нелюбовь к обитателям деревни, можно было предположить, что они предпочтут устроить захоронение где-нибудь в другом месте. По обе стороны от входа стояли резные каменные вазы. Цветов в них не было; Ратлидж осознал, что заботиться о них некому. Уж разумеется, Синтия Фаррадей не станет ухаживать за могилой. Интересно, приходила ли она сюда? И где Уайат Рассел?
Он вглядывался в полумрак, силясь прочесть имена на мраморных плитах. Но в мавзолее оказалось слишком темно, и он сумел разобрать лишь надписи на двух табличках, ближайших к решетке.
Первая чтила память капитана Малколма Артура Джорджа Рассела. Ниже были выбиты даты жизни, а еще ниже — «Умер от ран, полученных при снятии осады Мафекинга».
На соседней табличке он прочел надпись, посвященную его супруге: «В память любимой Эмили Элизабет Маргарет Талбот-Рассел» — и даты рождения и исчезновения.
Ратлидж вспомнил, что об этой табличке говорил Моррисон; жители деревни выражали недовольство, так как подозревали, что миссис Рассел покончила с собой.
Мавзолей был обсажен кустами сирени; Расселы как будто даже после смерти стремились отгородиться от Фарнэма, подобно тому как при жизни они не общались с жителями деревни.
Еще десять шагов — и он наткнулся на то, что вначале принял за низкую каменную стену, отмечавшую границу кладбища и почти невидимую в высокой траве, которую здесь почему-то не скашивали.
Вскоре он, однако, понял, что перед ним вовсе не стена. Отводя в сторону высокую траву и ветки, он немного прошел вдоль каменной кладки, повернул за угол и увидел неровные груды камней. На нескольких обломках еще виднелись следы резьбы; должно быть, они находились над входом. У других были скруглены края. Многие камни почернели, обуглились, как будто пострадали при пожаре.
«Я нашел пропавшую церковь», — подумал Ратлидж. Да, он нашел более раннюю церковь, рядом с которой, как и полагалось, хоронили усопших. Теперь стало понятно, почему мавзолей Расселов находится в таком месте. Оказывается, он располагался вовсе не с краю освященной земли, а ближе всего к старой церкви. В ее тени Расселы обрели причитающееся им по праву место упокоения. Словно выложили свой последний козырь.
Ратлидж обошел руины сгоревшей церкви со всех сторон. Она была маленькой, как многие старинные сельские храмы. После разрушительного пожара, наверное, прошло много лет; почти все камни разобрали на коровники и дома: в здешних краях камень был редкостью, а главным строительным материалом служил кирпич.
Моррисон, приходской священник, что-то говорил о глубине залегания грунтовых вод; старая церковь тоже находилась на возвышенности и не могла пострадать во время наводнений. Кроме того, мертвецов можно было хоронить, как полагается, в земле, а не в наземных саркофагах.
Теперь уже невозможно было понять, давно ли сгорела церковь — и когда ее построили. Может быть, ее судьба была предрешена во время роспуска монастырей при Генрихе VIII? А может, длинная рука Кромвеля, питавшего пуританское отвращение ко всему, имевшему привкус высокой церкви, дотянулась даже до Фарнэма?
Хэмиш сказал: «Не так все страшно. Скорее всего, она разрушилась в грозу, а у жителей деревни не хватало денег, чтобы отстроить ее заново».
Ратлидж улыбнулся про себя. Практичный Хэмиш всегда предпочитает самые простые объяснения и наотрез отказывается верить в причуды судьбы. Хэмиш, его непреклонный вечный спутник, чей прагматизм часто побивал бессмыслицу войны и военных решений.
Возвращаясь к машине, он произнес вслух:
— Жители Фарнэма не показались мне особенно богобоязненными.
Хэмиш парировал: «Скорее всего, они не Бога боятся, а дьявола».
Ратлидж поехал дальше по ухабистой дороге и заметил вдали, почти у самого поворота, маленький домик. Он стоял на отшибе, посреди поляны, поросшей осокой. Совсем рядом с крыльцом росли два деревца, достававшие до низкой крыши.
Ратлидж ни за что бы не подумал, что здесь живет священник церкви Святого Эдуарда Исповедника. Дом гораздо больше подходил какому-нибудь работнику с фермы. Правда, он вскоре заметил и самого священника, который, закатав рукава до локтей, усердно полол сорняки в своем саду.
Тут и Моррисон поднял голову. Он как будто удивился, заметив Ратлиджа перед своим домом, но тут же поспешно обернулся в ту сторону, откуда приехал лондонец.
Странная реакция! Как будто он ожидал увидеть, что за ним следят.
Не останавливаясь, Ратлидж помахал священнику рукой. Доехав до развилки, он повернул назад, к Фарнэму.
